Космическая опера. Сборник фантастических романов
Шрифт:
Он подозвал одного из бизантуров, и тот подошел, стуча толстыми негнущимися ногами по бетону.
— Друг кьянт, — обратился к нему Больцен. — Эти люди прилетели с неба на большом корабле. Они хотят показать друзьям кьянтам много интересных вещей. Они приглашают друзей кьянтов к ним на корабль. Хорошо?
Откуда–то из недр грудной клетки послышался урчащий голос.
— Может быть, и хорошо. Но друзья кьянты боятся.
Дама Изабель тут же вышла вперед и мягко, но уверенно произнесла:
— Вам нечего бояться. Мы — вполне законная оперная труппа,
— Может быть, хорошо, мы пойдем посмотрим никчемных желтых кьянтов. Может быть, не испугаемся.
Увидев замешательство гостей, Больцен принялся объяснять:
— Нельзя сказать, что они чего–то боятся в буквальном смысле этого слова, просто они не любят вылезать из своих туннелей без особой необходимости. Они испытывают при этом унижение.
— Интересно! Но с чего бы это?
— Это определенные социальные условности. Бизантуры выдворяют своих преступников и нонкомформистов в равнину, где те либо дичают, либо сколачиваются в бандитские шайки. Так что, как видите, равнина представляет для кьянтов нежелательное место для прогулок.
— Все понятно, — сказала дама Изабель. — Но наш спектакль состоится внутри корабля, так что им нечего опасаться унижения от того, что их могут наблюдать со стороны равнины.
Больцен повернулся к старцу:
— Ты слышал, что сказал небесный человек? Они покажут вам интересные вещи, приятный шум, и все это будет не на равнине, а внутри корабля. Ты и твои Друзья только перейдете равнину и заберетесь в корабль. Там и будете смотреть. Хорошо?
— Хорошо. Я пойду и расскажу об этом друзьям кьянтам.
Бернард Бикль остался с комендантом Больценом повспоминать старые деньки, а остальная часть труппы вернулась на «Феб». Корабль к тому времени уже заметно преобразился. Под руководством капитана Гондара в центре пятиугольного пространства, ограниченного трубами и сферами, была воздвигнута мачта. От нее натянули тросы, а на них накинули полотна металлизированной ткани. Все эти сооружения образовали палатку. Сцена была уже открыта, оркестровый колодец организован. Дама Изабель, пришедшая с проверкой, осталась весьма довольна увиденным. И даже не рассердилась, обнаружив в театре Медок Росвайн, которая аккуратно приводила в порядок откидные кресла.
«Хмм, — подумала про себя дама Изабель. — Старается быть полезной, чтобы я ее не высадила».
Она мрачно хмыкнула и поискала глазами Роджера, но того нигде не было.
Вскоре вернулся Бернард Бикль и поспешил поделиться с дамой Изабель новостями.
— У нас с комендантом Больценом произошел весьма интересный разговор, и мне кажется, я сумел разъяснить ему нашу точку зрения. В его душе еще копошатся сомнения, но все же он согласился с тем, что никакого вреда от нашего представления не будет, а, возможно, мы сумеем достичь и каких–то положительных результатов.
Дама Изабель усмехнулась:
— А я в этом ни капли не сомневаюсь.
— Он также пригласил меня, вас и капитана Гондара к себе на обед, во время которого он
— Очень мило с его стороны, — заметила дама Изабель. — Я с удовольствием принимаю приглашение.
— Я так и думал, поэтому сразу принял приглашение от лица всех троих.
Тремя часами позже Сириус уже висел над горизонтом так низко, что его нижний край касался полоски мягкого белого тумана, покрывавшего долину. Вся труппа собралась посмотреть наступление сумерек и стала свидетелем впечатляющего зрелища: Сириус опускался в облака, окрашивая их перламутром в розовые и зеленоватые тона.
После этого Дама Изабель, Бернард Бикль и капитан Гондар отправились на званый обед. А несчастный Роджер, побродив по долине, возвращался тем временем на корабль и совершенно случайно стал невольным свидетелем чужого разговора. Он остановился возле трапа, чтобы взглянуть на закат Сириуса, совершенно не подозревая, что Медок Росвайн и Логан де Апплинг, скрытые от него полотняной перегородкой, сидят на нижней ступеньке.
Роджер узнал слегка хрипловатый голосок Медок Росвайн и застыл как вкопанный.
— Логан, пожалуйста, не надо так больше говорить… ты совершенно не прав.
— Нет, прав! — голос де Апплинга дрожал от переполнявших его эмоций. — Ты не знаешь его так, как я.
— Капитан Гондар был более чем просто добр ко мне; он отнесся ко мне с большим сочувствием и никогда не позволял себе никакого давления на меня, как это делал Роджер Вуд, которого, кстати, мне вообще не хочется вспоминать.
У Роджера покраснели уши, а по лицу пробежали мурашки, как будто его обдало ледяным ветром. Слышать такое было просто невыносимо, но он решил остаться.
— Гондар просто старался завоевать твою симпатию, — возразил де Апплинг. — Он очень тяжелый человек, дорогая…
— Пожалуйста, Логан, не надо меня так называть.
— …он очень эгоцентричный и беспринципный человек. Я–то знаю! Я видел, как он действует.
— Нет, Логан, не надо на него наговаривать. Он помогает мне остаться на корабле, он пообещал, что дама Изабель не высадит меня. Он делает для меня все возможное.
Последовала пауза, во время которой Логан обдумывал сказанное. Роджер тоже задумался, но не о капитане Гондаре с его возможнотями, а о своем, о личном.
Наконец, Логан де Апплинг спокойно заговорил:
— Почему для тебя так важно участие в этом турне?
— Ну… я даже не знаю, — замялась с ответом Медок, и Роджер представил себе, как она передергивает плечиком, склоняет головку и кривит губки. — Полагаю, мне просто так хочется. А ты хочешь, чтобы меня высадили?
— Нет, и ты это прекрасно знаешь. Но обещай мне, что ты никогда не…
— Что «не», Логан? — нежно спросила Медок Росвайн.
— Не позволишь Адольфу Гондару играть с тобой! — яростно воскликнул де Апплинг. — Меня от одной мысли об этом бросает в холодный пот. Я думаю, что в этом случае я или его убью, или себя, или вообще сделаю что–нибудь ужасное… например, разнесу весь этот проклятый корабль…