– Какая ты необычная, Ифиса. Я ничего такого не чувствовала. А тётка, и правда, не пойми с кем и сравнить её. Чучело какое-то, выкрашенное золотой краской. Может, она из той же расы,
что и дед? Как думаешь? Она и ростом намного ниже Ланы. Лана же высокая была, а эта как я ростом. – Тараторя, Рамина явно пыталась заговорить свой собственный внутренний ужас, так и не покинувший её. Она никак не могла сосредоточиться на спуске, то и дело спотыкаясь. И упала бы, не будь рядом Ифисы. Та была подобна глыбе, удерживающей зыбкую и полупьяную от потрясения спутницу. Внизу они увидели двух мужчин и трёх детей, ожидающих их. Дети стояли смирно и уже не кричали и не сновали туда-сюда.
– Слёзы утри! – приказала Ифиса. – А то дети увидят. К чему им? Не вздумай там у себя разрыдаться и проболтаться! Поняла?
Рамина тёрла лицо ладонями, натирая и без того свою покрасневшую кожу, – Я уже в норме, Ифиса.
– Когда Руднэй прибудет к тебе за детьми, пользуйся моментом, но будь благоразумна и предельно сдержана. Не мне
тебя учить, дурочка. Кажется, он серьёзно тобою заинтересовался. Конечно, какое-то время он будет скорбеть, а там… Где ещё ты найдёшь себе такого мужчину? Можно сказать и так, что Лана сделала тебе посмертный подарок. – Ифиса по-матерински поцеловала в щёку дочь своей давней соперницы, навеки исчезнувшей из запутанной сетки координат прекрасного мира, щедрого на скорби. – В чём-то та инопланетная ведьма и права. К чему они, крики и вопли тем, кто ушёл отсюда навсегда? Но какой странный и нелепый финал всему. Можно сказать, внезапный обрыв или напротив, безмерная усталость, заставившая её уйти туда, куда её кто-то же и позвал?
– Она не ушла, а улетела, – отозвалась Рамина. – Ты забыла, ведь Руднэй видел большую птицу в небе… – Вслед за Раминой и Ифиса задрала голову к небесам. Они излучали свет. Они и были светом. Они были бесконечностью, были вечны. И они всякому живущему обещали её – вечность. И они всегда обманывали. Или же нет?