Космическая станция «Подорожник»

Снег давно растаял. Улицы высохли. Ярко светило солнце. С каждым днём становилось всё теплее и теплее. Казалось, что уже можно выбегать на улицу в футболках и шортах, но холодный северный ветер всё ещё не прощал таких вольностей и неусыпно бдел, вылавливая тех, кто имел неосторожность расстегнуть лёгкую курточку более чем наполовину. Будто у него были свои старинные счёты с солнцем, и сводились они на тебе: или ты упаришься в куртке, или замерзнешь без неё… Одним словом – весна!

В один из таких весенних дней среди молодой

– Слушай, пап, ну расскажи – что такого интересного в этих твоих играх, что ты сидишь в темной пыльной комнате вечера напролёт? Смотри какая погода! Мы могли бы гулять хоть каждый вечер!

– Погода замечательная! – улыбнулся папа, шумно вдыхая и набирая полную грудь воздуха. – А запахи-то какие!

– Вот видишь! – подхватила Вера.

– А где мы каждый день гулять-то будем? – спросил папа.

– Ну… – задумалась Вера. – В этом парке.

– И не надоест? – хитро посмотрел на неё папа.

– Ну… – смутилась Вера. – Наверно, надоест. Так что, теперь дома сидеть из-за того, что у нас рядом нет ни лесов, ни гор, ни лугов, а лишь маленький зелёный парк?

– Отчего же такие крайности? – продолжал улыбаться папа. – Гулять-то можно хоть каждый день по одной и той же шумной улице. Вопрос ведь в том, как сделать эти прогулки интересными. Знаешь, некоторые люди и в живописнейшей горной долине могут умудриться заскучать. Ведь дело же не в пейзажах…

Вера посмотрела на папу:

– А в чём?

Папа посмотрел на Веру и постучал себя пальцем по виску:

– В воображаловке!

Вера уж было хотела возразить, что мама её учила на улице внимательно смотреть по сторонам, а не витать в облаках, но папа уже продолжал свою мысль, и Вере пришлось отложить возражения на потом.

– Давай я сначала отвечу на твой первый вопрос, а потом объясню – при чём тут воображение и прогулки.

Вера с папой свернули с главной аллеи на тропинку между деревьями, и папа продолжил свой рассказ:

– Так вот, все вокруг твердят, что компьютерные игры уводят от реальности, заменяют настоящую жизнь виртуальной, отвлекают от важного… И да, они все правы. Но! Ведь дело не в самой игре, а в человеке, который её использует. Ведь игры дают и новые возможности. Возможность путешествовать, возможность чему-то научиться, возможность общаться с друзьями не просто так, а за любимым делом, и много чего ещё.

Папа грустно вздохнул:

– Знаешь, ведь если быть предельно честным, то иногда в конце трудного рабочего дня хочется просто отвлечься, но не безвольно пялиться в телевизор, а что-то поделать и своими руками… Ладно бы я хотел быть ремесленником – я бы что-то мастерил по вечерам, но мне интересно управлять самолётами. Настоящими. На которых летали твои дед и прадед… Но я отвлёкся!

– Кажется, я понимаю… – ответила Вера и обняла папу за талию.

Папа обнял Веру за плечо и продолжил:

– Не будем о грустном! А вернёмся к воображению. При чём тут игры? Они могут помогать его развивать. Ведь каждая игра – это плоды воображения многих и многих людей. Они делятся с тобой своими мирами, а ты погружаешься в их миры, исследуешь, находишь решения проблем и задач, что-то изобретаешь… Но тут надо быть предельно осторожным, чтобы не потерять связь с реальностью… Но я опять отвлёкся. Давай лучше на примере!

Папа остановился посреди тропинки, заозирался по сторонам, посмотрел на небо, посмотрел себе под ноги, а потом присел на корточки:

– Вот! Смотри! Что ты видишь?

Вера посмотрела на зелёный кустик, на который указывал папа:

– Подорожник, кажись.

– И всё? – не сдавался папа.

– Ну… Листики, стебельки, цветочки, пыль на листьях, – пожала плечами Вера.

– А я вижу космическую станцию! – усмехнулся папа. – Садись, расскажу.

Вера присела рядом с папой на корточки и стала разглядывать длинный кочанчик на тонком стебельке, наполовину покрытый белыми цветочками.

– Вот эти белые лепестки – это посадочные платформы. А вот эти дырочки – это внешние швартовочные доки, а эти бутончики – это внутренние швартовочные доки. Стебелёк – это орбитальный лифт! А листья – это солнечные панели, а также фермы закрытого цикла переработки. Что скажешь, доця?

– Ну ты и загнул, пап…

– Баранки гну! Хватит нукать, давай лучше вечером я тебе покажу настоящую космическую станцию, а ты сама сравнишь!

– В смысле компьютерную? – хотела съязвить Вера.

– Какую ж ещё? Ту, что над нами летает, ты и так много раз по телевизору видела, но она не похожа…

Зная, как папа любит долго и… Нет, не нудно, а интересно рассказывать, к вечерней компьютерной сессии Вера подготовилась основательно. Она принесла стул из гостиной и поставила его в торец папиного компьютерного стола. Затем сбегала на кухню и принесла две чашки чая – себе и папе, и вазочку конфет. Папа всегда любил ходить к компьютеру с чаем, да и конфеты любил, вот Вера и решила ему устроить сюрприз.

Небольшой компьютерный стол стоял в углу родительской спальни, а от всей остальной комнаты он был отгорожен широкой и высокой ширмой. Небольшая настольная лампа освещала лишь стол и один угол ширмы, а вся остальная комната была погружена в полумрак. Это делало пятачок света внутри ширмы каким-то по-особенному уютным. Вера ждала, пока папа закончит обсуждать свои дела с мамой, и с каждой минутой ей всё больше казалось, что её пригласили на тайное совещание в загадочной пещере, а на столе дымятся не две чашки с чаем, а волшебные зелья – только для посвященных.

Пришёл папа. Поблагодарил за чай и конфеты. Разбудил компьютер. И, к своему удивлению, первое, что увидела Вера на экране, была не картинка рабочего стола и не заставка компьютерной игры, а непонятный чертёж, немного смахивающий на самолёт. Чертёж ещё был не окончен. Папа его быстро свернул и начал запускать обещанную космическую игру, а Вера подумала, что она ещё многого не знает о своём папе: ведь по профессии он совсем не инженер и не конструктор. Откуда ж у него чертежи?

Экран потух. Одна за одной, на нём начали загораться белые точки.