Космическая станция «Василиск»
Шрифт:
Харкнесс мгновенно оказался рядом. Он встал на ракету, уперся плечами в переборку, а каблуками в обрезанную сервисную панель, и его натужный хрип пробился даже сквозь вопли Макбрайд. Вены вздулись у него на висках, словно тросы, когда он с резким хэканьем выпрямил спину, столкнув ракету с женщины. Боцман со стоном бесформенной кучей повалилась на палубу.
Бригада бросилась к ней и столпилась вокруг, но Харкнесс расшугал народ:
– Ступайте к этим чертовым концам! – рявкнул он. – Нам надо перенести эту птичку!
Рядовые отступили, ухватились во множестве за леера,
– Санитары, на вторую ракетную шахту! – приказал он, смаргивая упрямые слезы, и направился дальше воевать с ракетами.
Войдя в отсек переднего реактора, Доминика Сантос остановилась, глаза ее округлились. Масштабы аварии, лишившей центральный аварийный пост связи с первым контуром, пугали. Через блоки системы первичного контроля шла зазубренная пробоина, результат удара по внешней стороне корпуса, отчего внутренний шпангоут выгнулся, словно лезвие циркулярной пилы. Из бригады энергетиков в живых осталась только одна женщина, да и то в ловушке. Ее слабые руки пытались оттолкнуть кусок переборки, прижавший хозяйку к палубе. Голова в шлеме повернулась к Сантос.
– Ты сильно ранена? – Старший механик, не теряя времени припала к аварийному компьютеру.
– Я вообще не ранена, черт подери! – прорычала Эрнхардт. В ее голосе слышалась скорее злость, чем испуг. – Мне никак не выбраться из-под этой штуки!
– Ладно, полежи спокойно, а я через минутку займусь тобой, – рассеянно пробормотала Доминика, а пальцы в перчатках уже вводили команды в компьютер. – У меня кое-что неотложное.
– Валяй, – хрипло согласилась Эрнхардт, и Сантос натянуто улыбнулась.
Улыбка исчезла секундой позже, когда на мониторе загорелись красные аварийные сигналы. Что бы ни прорвалось через первичные системы, оно неизбежно дало энергетический всплеск по всем резервным. Половина командных файлов оказалась повреждена или вовсе стерта.
Кто-то подошел сзади, и Сантос повернула голову. Мзннинг взглянул на ее дисплей и поджал губы в молчаливом недоумении.
– Боже, командир! Что делать-то будем?
Доминика выругалась и запустила другую программу. Ничего не изменилось, и она бросила испуганный взгляд на сам реактор. Конечно, это только игра воображения, но старший механик буквально ощущала пульсацию поля ядерной начинки реактора.
– Мы потеряли большую часть программ управления. Я вообще не знаю, на чем это все до сих пор держится… – Она торопливо вскрыла панели доступа. – Кроме того, потеряны все файлы подачи водорода. Эти ублюдки от нас уйдут.
Мэннинг молча кивнул, тупо пялясь на другие панели.
– Если плазменные удары приведут к перегрузке нестабильного реактора… – Сантос умолкла и упала на живот, заглядывая в потроха машины. – У нас примерно минут пять, пока эта штука не рванет, а я не рискну попусту тратить время с уравнителями хода.
– Прервать подачу топлива? – сдавленно спросил Мэннинг.
– А что остается делать? Но перекрывать придется вручную. Я потеряла резак, когда по нам влепили. Тащи другой и раздобудь четыре, нет, пять страховочных комплектов альфа-семь. Живо!
– Есть, мэм! – Мэннинг умчался.
Доминика повернула голову, взгляд ее на миг задержался на большом красном переключателе на переборке перед нею.
– Капитан, это вторая шахта, – раздался в интеркоме напряженный голос. – Мы перенесли две лазерные головки, на очереди номера пять и шесть. Сейчас тащим номер три.
– Шахта два, говорит капитан. Где боцман? – быстро спросила Виктория.
– В лазарете, шкипер. Это Харкнесс. Полагаю, я теперь за нее.
– Поняла. Переносите третью ракету как можно быстрее.
– Действуем, мэм.
Руки Кардонеса мелькали над клавишами, корректируя последовательность загрузки. Через пятнадцать секунд новая лазерная боеголовка вылетела из единственной уцелевшей шахты.
Рубка «Сириуса» напоминала уголок преисподней. Валил дым, провода рвались и трещали, пылая мертвенным пламенем. Йохана Коглина чуть не вырвало от дыма горелой изоляции. Он слышал мучительный раздирающий горло кашель Джамала, пытающегося удержать тактический контроль. Кто-то выл от боли.
– Мы потеряли… потеря…
Джамал снова закашлялся и закрыл шлем. Коглин последовал его примеру и вздохнул полной грудью. Когда воздушные фильтры скафандра убрали рвущий глотку дым, в наушниках раздался голос лейтенанта:
– Мы потеряли еще один бета-узел, сэр. И… Коглин сквозь дым разглядел, как его боевой офицер, чертыхаясь, работает за пультом.
– Системы защиты сильно повреждены, капитан. Я потерял четыре лазерных кластера и половину фазированных радарных антенн.
Коглин яростно выругался. Без двух бета-узлов его максимальное ускорение упадет процентов на девять – хорошо, если удастся выжать триста восемьдесят g. У него еще уцелели альфа-узлы, так что паруса Варшавской он пока может поставить, только долго ли это продлится? Особенно без половины лазеров последнего рубежа?
– Контроль ракетного огня? – резко спросил он.
– Пока работает. И МАК моего скафандра подключен к ним. На всякий случай, – с горечью добавил Джамал.
– Дальность?
– До полутора миллионов километров, сэр.
Коглин еще больше помрачнел. Учитывая открытый фронт «Бесстрашного», эффективная лазерная атака возможна на расстоянии до миллиона километров, но «Сириус» потерял собственный задний лазер, и теперь корма его так же открыта, как и фронт крейсера. Если мантикорцы применят энергетический удар… черт возьми! Системы точечной защиты уцелели едва наполовину! Если Харрингтон решится повернуть и дать залп несколькими торпедами…