Космическая странность
Шрифт:
— Ты действительно хочешь это знать? — неожиданно парировал он.
Вообще-то я хотела, мне на самом деле было интересно, как «удобно» можно решить задачу воспроизводства, но он задал вопрос таким вызывающе-насмешливым тоном, что я своим любопытством подавилась. Удовлетворенный моим замешательством, Кристо вышел.
Господи, скорее бы вернуться домой! Господи, я ведь вернусь, правда?
Я привычно хлюпнула многострадальным носом и приготовилась впасть в меланхолию, но тут Кристо вернулся.
— Едва не забыл, — извиняясь, сказал он, взял меня за левую руку и повернул запястье «этикеткой» вверх.
От этого неожиданного прикосновения плакать расхотелось, а мысли разбежались в разные стороны. К фиговинке на запястье я привыкла, оказывается — это во-первых. Как же хорошо, когда он так близко — это во-вторых. И неважно, каков повод, просто был бы он рядом всегда… Вцепиться в него и не отпускать… Нет, такие никому не нравятся. Надо быть гордой, как бабушка учила.
Кристо приложил к «этикетке» такой же по размеру белый прямоугольник, крепко прижал его пальцем, а затем аккуратно отлепил тонкую прозрачную пленочку. В руке появилось и пропало легкое жжение, а «этикетка» быстро вновь стала бесцветной.
— Что это? — спросила я.
— Антибиотик, — ответил он, рассматривая руку, — и еще кое-какие лекарства. Просто, чтобы поддержать твой организм в необычных условиях.
Он присел на корточки, и передо мной оказалось его плечо, обтянутое розовой тканью. И хотя я автоматически подумала, что ткань, конечно, синтетическая, одновременно меня поразила идеальная красота этого плеча.
Да, раньше я, определенно, не влюблялась. Ни десятиклассник Мишка, ни Дима Билан таких мозговых затмений у меня не вызывали.
Чтобы Кристо посмотрел мне в лицо, я завела разговор, который мог получиться долгим:
— Сколько мы здесь пробудем?
Он ответил, продолжая рассматривать мое запястье:
— Кесс выбирает путь и момент, чтобы связаться с тем, кто нам нужен. Это может занять время, потому что она не всегда может поджидать.
— Кого поджидать?
Он быстро глянул на меня снизу вверх, подумал и присел на край дивана.
— Кого-нибудь или чего-нибудь. Там все постоянно заняты и недоступны. У Кесс невысокий ранг и много текущей работы.
Уж больно коротко и загадочно. Неужели ему не хочется со мной поговорить? Ведь даже нос не болит, когда он рядом!
— А кто она, эта Кесс?
Он какое-то время подбирал слова и вдруг сказал:
— Она работает в государственном управлении.
— В смысле? — не поняла сначала я, но потом до меня дошло: — Госслужащий? Как мама?
Кристо подумал и кивнул.
— Почему же она не на работе? — продолжала допытываться я. — Когда она собирается поджидать?
— Она сейчас работает, — с искренним удивлением отозвался Кристо. — Госслужащие работают всегда.
Сначала я решила, что мы пришли не домой к ней, а в какое-то госучреждение, и лежу я на политической кухне, но скоро вспомнила, что говорила мама про введенную у нее на работе программу электронного делопроизводства: мол, работать можно было бы из дома, это и время бы сэкономило на дорогу, и действовать бы позволило более оперативно, даже ночью, что от госслужащих и требуется в идеале. Я тогда, помню, задумалась, насколько хорошо было бы, если бы мама всегда находилась дома…
Кристо выслушал мои соображения и сделал одну, но, как всегда, шокирующую поправку:
— Времени на дорогу здесь тратится очень мало: на всей планете используется что-то вроде системы телепортов, тебе уже знакомых. Специальных зданий для управления нет по другой причине.
Сказав это, он опять замолчал, будто сомневался, что меня может заинтересовать эта причина.
— Ну! — поторопила я.
— Служащих, собирающихся в специальном здании, слишком просто уничтожить, уничтожив это здание в любой момент рабочего времени, — легко простив мою недогадливость, объяснил Кристо. — Такое случалось, и целые сообщества оставались без руководства.
Я задумалась. Значит, на Земле такое тоже может произойти. Почему же до сих пор не происходит?
Кристо, кажется, понял, о чем я думаю.
— Земля густо заселена, — сказал он, и по его тону было ясно, что он не утверждает, а размышляет вслух. — У каждого государства много органов управления на разных уровнях и в разных сферах государственного интереса. Если уничтожить один орган, управление не прекратится.
Вот так, уже привычно, объясняя одно непонятное, он заменил его другим. Земля в сравнении с другими планетами густо заселена.
— А на других планетах меньше народа живет? — тут же спросила я.
Кристо не хотел отвечать. И не ответил.
— Есть хочу, — устав ждать, заявила я. — По здешним правилам принято кормить незваных гостей?
— Нет, — улыбнулся Кристо. — Но еда у нас имеется, на корабле. Идем?
Ну нет. Если я скажу: «Идем», — он ведь встанет с дивана и не будет больше на меня смотреть, улыбаясь. Я вовсе не голодна, просто мне нечего делать.
Мы также могли бы сидеть рядом и разговаривать, если были бы… вместе. Если бы мы любили друг друга. Где бы мы были, решив расставаться лишь на короткое время? Мы могли бы жить и здесь, среди ярких цветов и холода, под губительным для меня звездным светом. Я бы привыкла лет через десять — если с ним.
Но лучше все-таки на Земле. Там мы могли бы гулять, взявшись за руки: я — в легком платье, а он — неважно, в чем. Нас бы поливал дождь, нормальный мокрый дождь, и мы бы еще под ним целовались, насквозь мокрые и счастливые. Он бы так же улыбался, а его серые глаза блестели бы от дождя и счастья… А потом мы пришли бы домой (мы бы обязательно где-то жили только вдвоем), и я приготовила бы на ужин что-нибудь мясное с чем-нибудь овощным… И ему бы понравилось. И он бы сказал, что до встречи со мной и не жил вовсе.