Космическая странность
Шрифт:
— Почему безнадежно? — оторопела я. На самом деле, в первую очередь меня потряс его возраст — на вид, свои шестнадцать он давно перерос, и учеником средней школы его представить было крайне трудно, а про семейное положение я уточнила уже по инерции.
— Какая-то гадалка предсказала, что он никогда не женится, и будет один растить сына, — охотно ответила Ася.
— Как это? — опять обалдела я.
Тут она растерялась.
— Ну-у… тебе вправду надо это объяснять?
У меня стали горячими щеки.
— Ой, то есть нет, я хотела спросить: кто он тебе?
Аська задумалась, но ответила быстро:
— Точно не знаю. Скорее всего, да. А что?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Меня даже разозлило собственное замешательство — как будто в моем интересе к новому знакомому обязательно должно быть что-то предосудительное, но в ответ Асе я только пробормотала глупое:
— Ничего… Так просто…
На счастье, ей стало неловко от моего смущения, и она очень мягко объяснила:
— Еще ни одна из его любовных историй не оканчивалась без трагедии. Он старается не завязывать близких отношений.
Такое объяснение заставило меня нервно фыркнуть: какие любовные истории могут быть до шестнадцати лет, я представляла по примерам из собственной школы или с соседних лестничных клеток. Трагедии тоже. Впрочем, из сказанного Асей выходило другое, а именно, что у меня с Денисом точно ничего не получится, но я тут ни при чем.
— Да мне и не нужно, — с легкой обидой сообщила я.
— Знаю, — примирительно отозвалась Ася.
Она выглядела грустной, и я вспомнила, что мы в ловушке. Ожидать неприятности — нелегкое дело, и мне стало ее жаль. Я решила перевести разговор на мирную тему.
— Как у тебя дома?
Ее почему-то передернуло. Ну, правильно! Мозги у меня набекрень! Ей так же, как мне, тревожно за родителей, которые ничего о нас не знают, и не стоило лишний раз об этом напоминать. Я сделала вторую попытку:
— Есть новости о Диме с Тимой? Как школа, девчонки?
Она опять отреагировала странно — повернула ко мне лицо с широко раскрытыми глазами, сказала: «Ой!», и тут же посмотрела на Кристо, в тот момент перелетавшего через плечо Дениса. Тем не менее, она мне ответила, рассеянно, думая о чем-то другом:
— Да нормально все. Им повезло, они сдали девятый экстерном… а девчонки… не замечала у них девчонок.
Я поняла, что она думает о моем погибшем брате и, наверное, не знает, как говорить о своих, чтобы меня не расстроить. Если честно, я этого и добивалась — поговорить о Димке.
— Скучаешь, — определила Ася. — Я с трудом, но все-таки представляю, какими были для тебя эти четыре месяца. Мне было бы очень больно знать, что кого-то из моих братьев нет в живых.
Что-то мало сочувствия прозвучало в ее голосе. Хотя, у нее же несколько братьев — четыре или пять — одним больше, одним меньше… Ни один из них, конечно, не был для нее тем, чем был для меня Димка. Но тут она продолжила:
— То есть, мне было так больно. У меня однажды умер старший брат, очень любимый. И хотя этого ожидали, он ведь с рождения болел, да и предупреждали врачи родителей, что вероятность благополучного исхода операции крайне мала, — я не смогла смириться, когда почувствовала его смерть. Я тогда решила, что умру тоже.
Время остановилось. Я вновь вспомнила кошмар того вечера, когда мы узнали, что Димки уже нет; как медленно и жутко до меня доходило, что никогда больше он в нашу квартиру не войдет, что в телефоне я не услышу его голоса, и кто бы не позвонил — это не он… Она тоже это пережила! А я зря напрашиваюсь на жалость, мое горе не такое уж исключительное. В тот момент я не заметила странную недосказанность в ее словах.
Кристо и Денис завершили свою тренировку и теперь что-то увлеченно объясняли друг другу. Аська, заметив это, вдруг встала и позвала Кристо:
— Можно тебя? Пока не поздно, надо кое-что прояснить.
Потом мало того, что подошла к нему сама, так еще и увела его чуть дальше, наверное, чтобы мы с Денисом не слышали их разговор.
Сначала я всего лишь почувствовала себя неуютно, вновь оказавшись в одиночестве, а потом поняла, что такое ревность… Ну вот что ей понадобилось от Кристо? Раньше не могла выяснить, до того, как привела его ко мне? Это понятно, что он ей приглянулся, такой красивый и мужественный, тем более, что от Дениса в смысле любовной истории толку нет, но должна же быть какая-то порядочность! И ведь он на нее западет… все западают…
Что-то во мне, однажды отделившееся, чтобы контролировать чувства и мысли, подсказало, что я просто сейчас не могу быть одна. Оно толкнуло меня к Денису, расположившемуся на своем диване-матрасе чуть дальше. Я вспомнила, что хотела его поблагодарить. И извиниться не помешало бы. Хороший повод.
Подойдя, я встала перед ним и, поскольку благодарить не умела, сказала тихо:
— Извини. Я, кажется, тебя толкнула.
Он поднял на меня глаза.
Я внутренне съежилась.
Взгляд был пронзительным, и, наверное, из-за разного цвета глаз, мне показалось, что на меня одновременно смотрят несколько человек. А еще, в самое первое, короткое, мгновение, в нем была насмешка. Так смотрят взрослые самоуверенные парни на не очень взрослых девочек — унизительно оценивающе, будто девочкам от них обязательно нужно какое-то особое внимание, которое еще заслужить надо, и из-за этого я вдруг заметила, что одета… неправильно. Вызывающе, наверное. Пожалуй, любой нормальный парень, если бы к нему приблизилась девушка в таком виде, решил бы, что она с ним заигрывает. Фу! Только этого не хватало!
Но взгляд Дениса уже смягчился, и в нем появилось искреннее уважение.
— Ничего, — сказал он. — Спасибо, мне полезно падать от рук девушки.
И улыбнулся спокойной, без пошлых намеков, улыбкой.
— Садись, не то мне тоже придется встать, а твой Кристо меня утомил.
Сцепив зубы при слове «твой», я присела на краешек матраса, сразу отвернулась от Дениса и ссутулила плечи, чтобы не нарываться на насмешки по поводу одежды.
Кристо стоял спиной ко мне, и я не видела выражения его лица, а голос расплывался по странному здешнему воздуху, и, хотя они с Асей не шептали, разобрать хоть что-то было невозможно.