Космическая странность
Шрифт:
Я слезла с дивана, подошла к карте и нашла место, где вроде как живет Асина семья. Будь, что будет.
— Спасибо, — сказал Кристо, и ни в одной нотке нельзя было различить синего слизняка.
«Пожалуйста», — подумала я. Мне вспомнилось: Ася говорила, что дома она бывает очень редко, а большую часть времени приводит на каком-то острове в Тихом океане…
2. Ася. Каникулы
Когда очередь сдавать зачеты и экзамены дошла до нас с Денисом, сменился директор школы. Прежний уволился, резко приняв решение о переезде к родственникам в Канаду, а новый пришел из другой школы. Незамороченный, вот в чем дело. Тех, кто свои экстернаты сдал, отпустили с миром, а от нас потребовали подробное обоснование отказа от обучения по очной форме. За подписью родителей. Мы сначала обалдели, а потом поняли: началось.
Нет, правдоподобные объяснения были. Я перешла в десятый класс, Денис — в одиннадцатый, а в выпускных классах, по слухам, оказался громадный недобор учеников, что в свете подушевого финансирования крайне нервировало руководство школы. На всякий случай мы пригрозили, что вообще заберем документы и найдем школу посговорчивее.
Какие-то заявления мы все же сочинили, их подписали его мама и моя бабушка, и даже сдали по несколько предметов — тех, которые попали в график раньше, но на этом все остановилось. Мы ждали. Не решения школьного руководства, конечно же, нет.
«Мистификатор» отправился на Остров без нас.
Мы пришли в бухту к отплытию и рассказали Капитану-Командору, что произошло. Он посмотрел на нас обоих неестественно сощуренными глазами и побледнел аж до второго слоя кожи.
— Я мог бы и догадаться! — с досадой произнес он, глядя на Дениса.
— Ты меня за это осуждаешь? — спокойно спросил Денис.
— Риск возрос в три раза, — сказал Капитан-Командор. — Вместо одного мы можем потерять троих, и это меня не радует. Вы хоть понимаете, что собираетесь отвечать за чужие поступки? Это было наше дело, мое и Германа.
Мы, разумеется, молчали. Нет такого закона, который запрещал бы забирать чужой рок, если очень захочется. «Ну, накажи нас за это, что ли», — не без ехидства подумала я.
Он увидел, что в наших аурах не присутствует тень раскаянья, и решил:
— Ладно, оставайтесь.
Может, он считал, что в Солнечном Берегу (по причине холодной зимы название поселку в тот момент совсем не подходило) мы будем в большей безопасности, а, может быть, он надеялся, что хоть что-то от него зависит?
Мы все тогда еще так думали.
Лену Денис отправил с Алешкой на Остров. Для нее это было не первое посещение Острова, кстати: будучи капитаном шхуны, Денис ее уже привозил. Девочки встретили Лену очень даже благосклонно, а жила она то в моем домике, то у Юли. Собственное жилье ей было ни к чему, она не собиралась проводить там больше каникулярного времени, считая Остров курортом.
Денис был убежден, что нам нужно держаться рядом. В тот же вечер, как «Мистификатор» увез моих братьев, он сложил вещи и переселился ко мне, известив родителей, что вновь отправляется в свой спортивный лагерь. После этого, естественно, нос из моего дома ему уже было не высунуть, соответственно, и мои передвижения резко ограничились. Надо сказать, соседство друг друга нас напрягало. Денис шарился в Сети или играл в стрелялки на компьютере, смотрел телевизор, а я читала или смотрела телевизор. И хотя телевизоров и компьютеров в доме моих родителей хватало, мы все равно ухитрялись сталкиваться. Ему категорически не нравилось то, что я готовлю, а меня бесила его манера мыть, то есть, не мыть посуду и разбрасывать по дому свои вещи.
В конце концов мы поссорились и от души подрались, причем в процессе драки я поняла, что таланты Дениса в этом направлении сильно развились. Он просто играл со мной, как кошка с мышкой. Можно было сколько угодно утешаться тем, что я дралась не так, как обычно в бою, когда двигаюсь и реагирую на все инстинктивно, подчиняясь командам просыпающегося воина, а Денис не перестает быть воином никогда, — но результат не изменить: я, абсолютно без сил, была придавлена всем его нелегким телом к полу. Второй раз в жизни я оказалась в такой позиции, и счастье, что оба раза меня победили не враги. А если бы враги? Лежа тонкой прослойкой между полом и Денисом, я глубоко задумалась.
Денис смотрел на меня сверху и тоже о чем-то думал.
— Ну да… — сказал он, отвечая каким-то своим мыслям. — Герман, наверное, уже сошел с ума от ревности.
Ничего не чувствую. То есть, кроме того, как трещат ребра, ничего. Хотя, вообще-то, я бы не хотела, чтобы Герман застал меня в таком положении относительно Дениса. А почему, собственно? Он же сам от меня отказался! Что для него этот вопрос решен окончательно, прямо-таки сквозило из того, как он со мной обращался, и это, честно говоря, было настолько неприятно, что последние полгода я старалась с ним не встречаться. Но его ревность — особая тема. Она издалека, прошибая по несколько времен-пространств за раз, диктовала мне, как себя вести: общаясь с мужчинами, я всегда представляла всю сцену со стороны, глазами Германа, и никогда не позволяла даже легкого флирта. Из-за этого, несмотря на уже долгую разлуку, я никак не могла с ним развязаться. Я-то сама так и не отказалась от него.
Но Денис — не тот же случай, что другие мужчины. Он, как часть моего тела, всегда находится в границах моей суверенной территории, куда самоуверенным гениям хода нет! То, что сейчас между нами происходит — вовсе не ранжировка на сильного и слабого. Денису необходим контакт с девушкой, и не обязательно сексуальный, но со всеми, кроме меня, тесное общение чревато появлением лишних эмоций и последующих претензий, а это ему совсем не нужно. Он все еще любит Ту девушку, и не смотря на то, что прожил после ее гибели почти год, вряд ли был хотя бы день, когда он про нее не вспомнил. Он не говорил о ней, искренне стараясь пережить наконец это прошлое, но временами на его лицо ложилась очень красноречивая тень.
В этом мы были похожи: нам обоим болезненно не хватало самого важного в жизни человека, мы понимали друг друга. Поэтому я подозревала, что вся затея с роком Германа имеет для Дениса глубокий личный смысл: он хотел, чтобы хоть у кого-то получилось уберечь любимого от злой судьбы; он сводил счеты со смертью. Только это и удерживало меня от третьей «рокировки рока», которую я вполне могла бы провести втихушку и сразу удрать от него подальше.
Тем не менее, тяжело. Ребра слиплись, сплющив сердце и легкие.
— Слезай, — пискнула я.
Денис плотоядно улыбнулся.
— Только если пообещаешь жарить картошку с луком, а мясо — с чесноком, и не совать в пиццу маринованные огурцы. И перестать цепляться из-за посуды.
Ага, может, еще и носки ему стирать?
— Ну и лежи, если тебе удобно, — смирилась я.
Ему было неудобно. Он вытащил у меня из-под спины руку и через мое плечо оперся локтем об пол.
— Съезжаю с катушек, — виновато констатировал он, больше не двигаясь. — Есть соображения, откуда ждать беды?