Космические перевозчики
Шрифт:
– - И у меня была такая девочка Надя Зеленина, -- я поспешил отодвинуть от Нади нижнюю часть своего тела и быстро прикрылся простыней.
Вот так встреча. Надя Зеленина -- тонкие ноги "от плеч" и большущие строгие глаза -- настоящий кузнечик.
– - После встречи, я наслаждалась своей тайной и мечтала открыть ее вот так.
– - А я чувствую себя педофилом: соблазнил ребенка, увлек...
Надя положила ладошку мне на губы, захватила пальцами щеки и ласково потрепала. Поднялась и, стоя вполоборота перед зеркалом,
Высокие, голени, стройные удлиненные бедра, опрокинутый вытянутый треугольник, подтянутый, но с женственным валиком живот, большие высокие, вздрагивающие от движений груди, с крупными сосками в широких коричневых кругах, припухшие губы и с теплой насмешкой улыбающиеся глаза.
– - Ты уже осознал глубину своего падения, окаянный совратитель малолеток?
– - Красиво строить фразы ты не разучилась, но романтическое отношение к учителю никогда ничем хорошим не заканчивалось, а мне прощения нет, -- я забрал из ее рук гребень.
– - Помогу прическу поправить.
ГЛАВА 22 Женька
Если одна часть общества(элита) присваивает себе право
называть другую часть общества быдлом, мразью, скотом,
и поступает с ней соответственно: отселяет, сажает, отстреливает;
то эта элита не может даже считаться людьми -- твари, порожденные
рыночной действительностью и властью денег. Они "у руля",
но они только "цветочки"; за ними идут более продвинутые демократы,
гуманисты, глобалисты, -- как ни назови; они будут строить мир
для себя и под себя, последовательно очищая земное пространство от
"лишних и бесполезных".
Логика развития общества
Смена дня и ночи в вечном и неизменно черном космосе определяются только нашими биологическими часами и не успевает нивелироваться за неделю полета. К двадцати двум дневную суету, хлопоты и заботы, сменяет вечерний покой и отдых. Время посекретничать, уединившись вдвоем, или посмеяться в теплой компашке, или преклонить голову к подушке минут на шестьсот.
Обожаю ночные вахты. Кресло второго пилота свободно, дежурный механик Женька, изредка выходя из машинного отделения, мельком оглядывает мониторы и снова скрывается. Леха за столиком-пультом то хмурится хищно, то азартно улыбается, то строго всматривается в монитор, -- наверняка, проходит уровни очередной "стрелялки".
Включен обзорный экран - темный серо-синий фон, по которому проплывают блестками звезды, астероиды, планеты. На самом деле, обзорный экран - психологический трюк, создающий для пилота ощущение присутствия и влияния, снимающий клаустрофобию и чувство незащищенности. Мы летим в наглухо закупоренной железной бочке, в четыре раза быстрее скорости света Человеческий глаз ничего не сможет заметить и рассмотреть, а мозг среагировать. Всю работу выполняют сверхмощные компьютеры. Датчиками радаров сканируют пространство на сотни тысяч километров перед кораблем, сверяют полученные
Женька, закончив дела в моторном отсеке, принесла кофе. Леха отмахнулся нетерпеливо: не мешай, мол, воевать. Женька поставила чашку на столик, другую протянула мне, присела в кресло второго пилота. Неслышная девушка: вроде бы бойкая, шустрая, везде успевает, но молчком. Редко ее голос слышен. Чувствуется за ней биография.
– - Устала?
– - Терпимо, -- Женька легко улыбнулась.
– Я днем отдохнула.
– - Расскажи о себе.
– - Тебе интересно?
– - Как командир экипажа, -- я хотел пошутить, но посмотрел в ожидающие ответа глаза и ответил.
– Женя, я угадываю за тобой не простую судьбу.
– - С двенадцати до четырнадцати лет я была "мясом". - Женька вздохнула, улыбнулась грустно и начала рассказывать.
– В столице застрелили очередного олигарха, его родичи и компаньоны начали делить имущество, среди которого числился и завод в нашем городе. Завод закрыли, люди обнищали, начали спиваться. Всех не успевших сбежать, выслали на Планету Негодяев. Детей отдали в детские дома.
– - Я слышал об этой практике. Детские дома курируются олигархами, и дети вырастают в настоящих гуманистов.
– - О нас заботился нынешний премьер-министр Земли господин Петров, интеллигент в золотых очках, вечно озабоченный процветанием планеты. А заведовала домом вышедшая в тираж потаскуха, по кличке Мегера Жопинс. Учила танцам, манерам и приемам, -- Женька говорила, глядя на мою лежащую на подлокотнике руку, но сейчас попыталась взглянуть в лицо. Ее глаза блестели от слез. - Петров приезжал по воскресеньям. Смотрел наши выступления, долго объяснял, как нам повезло, и увозил с собой девочку или двух, а привозили на другой день избитых, истерзанных, пьяных - неделю лечили в больничке. Мы злорадствовали.
– - Интересно...
– - Мамашка Мегера старательно поддерживала дух соперничества. Бесконечные сплетни, интриги. По несколько раз на день вцеплялись друг другу в волосы. Девочки старались получить главный приз - стать содержанкой олигарха или джек-пот - женой. Когда возвращали очередную, у других поднималось настроение - джек-пот не разыгран.
– - Считается, такая лотерея-конкуренция - залог успешного развития общества. Мораль здесь отдыхает.
– - Однажды Петров приехал с другом. Убеждал его выбрать малолеточку по вкусу, а тот нос задирал: "Я смотрю на этих малышек и вспоминаю свою дочь, и твою." "Мясо, оно и есть мясо," -- ответил Петров. Оба увезли по девочке.
Леха бросил свою "стрелялку". Присел на корточки рядом с Женькой, взял ее ладонь и прислонился щекой.
– - А потом к нам повадился сын Петрова - здоровенный парняга с широко расставленными неподвижными глазами. Рассказывали, как он и друганы-отморозки заперли в машине девчат и столкнули в пропасть, а потом фотографировались рядом с горой получившегося фарша. Заставляли убегать, а сами охотились с бластерами, как на дичь. Когда очередь дошла до меня, я ударила Эдика, его звали Эдик, ножом в живот. Друзья начали меня бить, но быстро спохватились: если не спасут Эдика, останутся без его денег. Так я осталась жива и попала в колонию для малолеток.