Космические скитальцы

Иствуд Джон

Поль петухом прохаживался от стены к стене, чрезвычайно гордый собой. Он впервые с удивлением обнаружил, что делать добрые дела тоже, оказывается, приятно.

— Ну, каков я? — говорил Поль, заглядывая в лица товарищей. — Что бы вы без меня делали, ребятки! Кто еще мог бы так лихо обставить в карты этих двух оболтусов?.. Эх, дали б мне свободу, я б их в открытый космос без подштанников пустил, а мы летели бы на их колымаге!..

Эйнштейн озабоченно разглядывал пульт управления и перешептывался с Мэтью. Не надо быть особо наблюдательным,

чтобы обнаружить, что с блоками пространственно- временных приборов по-хозяйски обошлась чья-то рука, и особенно догадливым, чтобы понять, что рука эта принадлежала Хью Крюгеру.

Провода были частью оборваны, частью уничтожены, блок перментной ламсации раскурочен так, что едва ли подлежал восстановлению.

— Не бойся врага злого, бойся доброго, — негромко произнес Эйнштейн. — Что-то мне кажется подозрительным великодушие Лупино. Я видел, как улыбнулся Хью Крюгер, когда мы начали задраивать стыковочный люк, его улыбка, по-моему, не предвещает ничего хорошего…

— Что делать? — спросил Мэт.

— Наше единственное спасение — в том, чтобы опередить Лупино и исчезнуть из поля его зрения до того, как он шарахнет по нам из пушек.

— Бояться нечего, — сказал Поль. — Гляньте-ка сюда! — Он жестом фокусника распахнул комбинезон и вывалил на пол несколько компьютерных плат. — Это их пушечные прицелы. Я времени зря не терял.

— Я думаю, Лупино догадался об этом, — не высказал никакой радости Сол.

— Но, в таком случае, какой смысл отпускать нас? — спросил Сайрус.

— Именно это-то меня и тревожит, — признался Сол. — Будь я на его месте, то выбрал бы простой и радикальный способ. Уничтожение.

— Да бросьте вы, Соломон, — воскликнул Марьяж, досадуя, что в минуту его полного и абсолютного, как казалось самому Полю, триумфа старик отвлекает на себя внимание окружающих. — Полковник — не злодей, он, в конце концов обыкновенный служака. А вы возводите на него напраслину. Не думал я, признаться, что вы столь въедливы и подозрительны. Главное, что мы живы, здоровы, свободны и нам больше не угрожает никакая опасность!

— Хотел бы верить, что дело обстоит именно так, — пробормотал Эйнштейн.

Изображение удаляющегося мусоровоза маячило на экранах обзорного компьютера ищейки, и полковник Лупино внимательно наблюдал за каждым его маневром.

Рука полковника лежала на клавиатуре управления, и указательный палец поглаживал красную кнопку.

Чуть поодаль от командирского кресла стоял Хью Крюгер, мышцы лица его были сведены в судороге нетерпения, а глаза неотступно следили за показаниями компьютера.

— Уйдет! — не выдержал Хью.

— Ты мне мешаешь, — одернул Лупино, тут же, впрочем, смягчившись: — Надо, чтобы корабль отошел на безопасное расстояние. Не то, того и гляди, шибанет нас осколками, — а в космосе кто залатает?..

Крюгер довольно заржал.

Внезапно шею полковника обвили тонкие нежные руки, и мелодичный голос прошептал:

— Спасибо, отец!..

— Лина? —

неприятно поразился Лупино. — Порка мадонна!.. То есть, мамма миа! Почему ты здесь?

— Пришла поблагодарить. Ты совершил благородный поступок.

— Иди к себе.

Но девушка не торопилась покидать командный отсек. Она с печалью глядела на уменьшающееся в размерах изображение старенького судна, на котором провела столько дней.

Хью занервничал. Заскрежетав зубами, он завопил:

— Пора, начальник!

— Сколько раз я говорил, чтобы ты не называл меня начальником?! — взвился полковник, и Лина не могла не увидеть произошедшую с ним перемену.

— Что здесь происходит? — побледнев, произнесла она. — Отец, ты должен объяснить мне!..

— Взрывайте, взрывайте же!!! — вопил, не помня себя, Крюгер.

Досадливо фыркнув, Лупино занес палец над красной кнопкой.

Лина стремительно перехватила его руку.

— Что это значит?!

Интонации ее голоса были столь молящие и одновременно требовательны, что полковник не мог ответить дочери.

— Понимаешь… девочка моя… это мой долг.

— Долг?!

— На мусоровозе находятся отъявленные преступники, представляющие опасность для разумных цивилизаций. Я обязан… обязан уничтожить их!

— Нет!!! — закричала Лина, — . ты не сделаешь этого! Я знаю этих людей!.. Они раскаялись… перевоспитались!., они теперь совсем другие, — горячо убеждала она. — Их путь лежит далеко… в новые миры, на окраины Вселенной. Они никому и никогда не причинят больше вреда!.. Оставь им жизнь… отпусти их!

Лупино был военным человеком. Он чтил устав и беспрекословно ему подчинялся. Выбирая между чувствами и долгом, он всегда был безоговорочно верен последнему.

И, хотя ему трудно было отказать любимой дочери, полковник все-таки произнес жестко:

— Нет.

— Что ж, убей, — сказала Лина, и глаза ее потемнели. — Убей их, а с ними — меня. — Она выпрямилась, высоко вскинула голову, она была необыкновенно хороша в эту минуту. — Там, на корабле, находится человек… там — отец моего ребенка! — выкрикнула Лина.

Лупино от удивления разинул рот.

— Да, я беременна, и теперь в твоей власти поступить со мной, как вздумается. Прости, отец, но я люблю его и хочу быть рядом с ним. Позволь мне перейти на то судно и разделить участь моего любимого. Как ты решишь, так и будет, — заключила она.

Побледнев, Лупино слушал слова дочери, на лбу его блестели бисеринки пота.

— Девочка моя, — прошептал полковник, когда она закончила, — ты разрываешь мне сердце. Твое счастье для отца дороже всего на свете, но… долг велит… О, Сакраменто! Порка мадонна! Мамма миа!

— Отпусти меня к нему, — тихо попросила Лина, — и поступай, как знаешь.

— А-а! — зарычал вдруг Крюгер, бросаясь к патрону. — Струсил, начальник!.. Дай-ка я сам!..

Он оттолкнул руку полковника и уже коснулся кнопки, как внезапно пошатнулся и рухнул, будто подкошенный.