Космические вампиры
Шрифт:
Через полчаса сияние стало ярче. Глянув на циферблат, Карлсен с удивлением осознал, что прошло, оказывается, около часа; уже и есть хотелось.
Фонари выключили. Зеленоватое свечение было достаточно ярким, причем исходило оно откуда-то снизу.
— На нас выходила лунная база, Олоф, — послышался голос Дабровски. — Передают, что твою жену с детьми только что показывали по телевидению.
Ай да новость! Впору было прийти в восторг, однако теперь Карлсену все это казалось странно далеким, будто откуда-то из прошлой жизни.
— Зеленски передает, — продолжал Дабровски, — перед экранами сейчас сидят четыре миллиарда
— Подожди минут десять. Мы приближаемся к этому свечению. Хотелось бы выяснить, что это…
Свет, как оказалось, исходил из широкой щели в полу. Холодный, бледный, напоминающий разлив полнолуния где-нибудь в поле. Карлсена неожиданно охватила пьянящая, безудержная радость; он ухарски, лихо оттолкнулся вниз.
— Шеф, ты бы полегче, — заметил Айве. Ощущение было как у стрижа, азартно закладывающего вираж над самой землей. В этом месте провал зиял глубиной с полкилометра, и низ виделся как подернутая дымкой долина среди гор. Судя по счетчику Гейгера, находиться здесь становилось небезопасно, но изоляция скафандра позволяла держаться еще некоторое время.
Ущелье, куда они ринулись, в ширину имело километра полтора. Стены — как и там, наверху — покрывали прихотливые узоры. Свечение будто бы исходило со дна и из громадной колонны, стоящей по центру.
— Что это, интересно, за штуковина? — послышался голос Мерчинсона. — Монумент, что ли?
— Сделано, вроде, из стекла, — высказал свое соображение Крэйджи.
Карлсен вытянул руки вперед, чтобы смягчить столкновение с полом и, повернувшись словно акробат, отрикошетил вверх на сотню метров. Утвердившись, в конце концов, на ногах, он огляделся — и тогда разобрал, что стоит у самого основания прозрачной колонны.
Колонна, как и многое другое на этом корабле, на деле была крупнее, чем казалась издали. Диаметр, прикинул Карлсен, по меньшей мере полсотни метров. Внутри смутно проступали какие-то большие, размазанные, будто кляксы, силуэты, в фосфоресцирующем свете напоминающие темных спрутов. Карлсен поплыл вверх, пока не поравнялся с одним таким; посветил фонарем — оказалось, что цвет не черный, а оранжевый. Вблизи это пятно походило не на спрута, а вообще невесть на что: не то колония моллюсков, не то просто моллюск.
— Это то самое? — послышался совсем рядом голос Айвса.
Карлсен понял, о чем он.
— Нет, не думаю, чтобы эти вот построили корабль. Мерчинсон притиснулся к колонне плексигласом шлема.
— Это что, по-твоему? Какие-то овощи? Или грибы?
— Пожалуй, ни то, ни другое. Может, вообще какая-нибудь незнакомая форма жизни.
— О, Господи! — выдохнул Мерчинсон. В голосе его был такой испуг, что у Карлсена сердце екнуло, и он сдавленно спросил:
— Что там такое?
Было видно, как за грибовидными силуэтами что-то шевелится.
— Да это я, — послышался голос Крэйджи.
— Чего ты там дурью маешься? — после нервной встряски Карлсена разобрала злость.
— Я внутри этой трубы. Она, оказывается, полая. И там внизу что-то виднеется.
Карлсен начал осторожно подниматься, притормаживая перчатками по стеклу колонны. По спине струился пот, хотя температура в скафандре регулировалась.
Чуть было не пролетел вершину, но, перевернувшись в воздухе, успел уцепиться за самый край. Колонна — правильно
— Дональд, ты где?
— Я внизу, — откликнулся Крэйджи. — Здесь, мне кажется, жилой отсек.
Карлсен, потянувшись, ухватил Мерчинсона, который, не рассчитав прыжка, вот-вот пролетел бы мимо. Оба, не сговариваясь, головой вниз кинулись в полую сердцевину. За годы скитаний по космосу астронавт осваивается с невесомостью настолько, что становится-уже и неважно, где голова, а где ноги — вверху или внизу. Карлсен и Мерчинсон аккуратно снижались навстречу бирюзовому сиянию. Через несколько секунд оба через горловину трубы вплыли в море синевы, напомнившей Карлсену о подводном гроте, куда он как-то заплыл на Капри. Посмотрев вверх, он увидел, что потолок — пол помещения, которое они только что оставили, — полупрозрачен, как хрусталь. Сияние, что они заметили там, наверху, очевидно, проникало через пол отсюда. В отдалении, справа, находилась еще одна лестница — тоже большая, но все ж поменьше, чем наверху, ближе к габаритам «Гермеса». Свечение исходило из пола и стен. В центре помещения высились странные квадратные трубы, тоже полупрозрачные. А в отдалении — где-то в полукилометре — из бархатистой темноты проглядывали звезды. В этом месте обшивка была пробита, и можно, было различить огромные плиты, вдавленные внутрь и рваные, будто кто-то с размаху ударил молотом по картонной коробке.
— Возможно, это и, остановило корабль, — указал Карлсен.
Сверхъестественная картина разрушения повлекла исследователей к гигантской пробоине. Дабровски нетерпеливо выспрашивал подробности. Карлсен остановился на краю пролома, глядя под ноги на вспученный и покореженный пол.
— Что-то массивное пробило в корабле дыру диаметром в тридцать метров. Вероятно, это была какая-нибудь раскаленная глыба: металл, помимо того, что изорван, еще и оплавлен. Весь воздух из корабля должен был выйти в считанные минуты, если только этот отсек не заизолировали и не запечатали. Все живое, наверняка, немедленно погибло.
— Что там за тумбы? — полюбопытствовал Дабровски.
— Сейчас осмотрим.
— Эй, шеф! — заорал вдруг Айве. Он стоял возле тумб, водя лучом фонаря по прозрачным стенкам; сноп света выходил с противоположной стороны. — Шеф, там люди!
Карлсен подавил безотчетный порыв метнуться через пятьсот метров, отделяющие его от тумб. На такой скорости он пронесся бы мимо и, вероятно, врезался бы в стену так, что потерял бы сознание. Поэтому тронулся он осторожно, спросив лишь:
— Что за люди? Они живы?
— Нет, не дышат. Но ты смотри, совсем, как люди! По крайней мере, похожи.
Карлсен сориентировался на ближнюю тумбу. Стены у нее были из стекла, прозрачного, как иллюминатор на посту наблюдения «Гермеса». Это был, несомненно, жилой отсек. Внутри находились предметы, явно напоминающие столы и стулья, хотя и не совсем привычного вида. А сразу за стеклом, на высоком ложе, покоился человек. Лысый, с ввалившимися щеками. Остекленелые голубые глаза уставились в потолок. Тело было накрыто грубым, туго натянутым полотном, под которым проступали не то ребра, не то обручи, удерживающие тело на месте.