Космические волки: Омнибус

Каунтер Бен

— Да я не то имел в виду, — сказал Стенмарк. — Пока преждевременно прибегать к Экстерминатусу.

Вольт повернулся к суровому Космическому Волку:

— Неужели ты думаешь, что я делаю это с легким сердцем? Я инквизитор сто пятьдесят лет, и знаешь, сколько миров я приговорил? Ни одного. — Инквизитор сделал шаг к Стенмарку, его перебинтованные руки дрожали. — Всегда находился какой-то другой способ расправиться с предателями и спасти невинных — всегда. Мы… мы всегда находили его. — Он сделал глубокий вдох, его трясло. — Но не в этот раз. Враг оказался слишком хорошо подготовлен. Мы работали годами, постепенно проникая в окружение губернатора и командование

СПО, но они знали о нас все это время. Когда предатели в конце концов раскрылись, мои… друзья… погибли первыми. — Лицо Вольта омрачилось воспоминаниями, он ушел в себя, вновь переживая ту кровавую ночь в столице. Инквизитор покачал головой. — Теперь… ничего другого не осталось. Если мы не добьемся успеха на теневой планете, тогда захват противником твоих позиций здесь — лишь вопрос времени. — Вольт вздрогнул, словно очнувшись от ночного кошмара, и вновь сосредоточился на окружающем. — Мы должны быть готовы к такой возможности.

Стенмарк попытался найти какие-то слова в ответ, но инквизитор повернулся к нему спиной и включил передатчик.

— «Хольмганг», это «Цитадель», — произнес Вольт, используя кодовое наименование планетарного штаба. — Мой код доступа: пять-альфа-пять-сигма-девять-эпсилон. Пожалуйста, ответьте.

Несколько долгих мгновений из вокса доносилось только зловещее шипение помех. Затем раздался едва различимый голос:

— «Цитадель», это «Хольмганг». Пароль: гамма-альфа-семь-четыре-омикрон-бета. Жду вашего сообщения.

Боевая баржа и ее уцелевшие корабли сопровождения неделями скрывались в поясе астероидов, максимально снизив энергопотребление и храня молчание в эфире, чтобы избежать обнаружения. Вольт настоял на том, чтобы держать корабли в резерве, когда стало ясно, что в борьбе против флота Хаоса потери неуклонно растут. Мощные орудия орбитальной бомбардировки и циклонные торпеды боевой баржи — последнее средство в том случае, если имперские защитники на Чарисе будут разбиты.

Сделав глубокий вдох, Вольт призвал кару Священной Инквизиции.

— Вводится режим «Натянутой проволоки», — сказал он. — Подтвердите.

Пока сигналы пересекали бездну, в комнате повисла тягостная тишина. Наконец прозвучал ответ:

— Режим «Натянутой проволоки» подтвержден. «Хольмганг», конец связи.

Инквизитор медленно протянул руку и выключил передатчик.

— Засеки время, — велел он Стенмарку. — Начиная с этого дня нужно отправлять сигнал отбоя в один и тот же час. — Он снова повернулся к Волчьему Гвардейцу с выражением уныния на лице. — Если тебе или Ательстан не удастся отправить сигнал, капитан корабля решит, что штаб захвачен, и по приказу Инквизиции Чарис погибнет.

Глава одиннадцатая

В бурю

Снаряды сыпались с орбиты с грохотом и ревом, пролетая высоко над головами и уносясь далеко за горизонт на запад. Белые и желтые вспышки озаряли снизу густые тучи дыма, вздымающегося над столицей, и раскаты сотворенного людьми грома сотрясали землю под ногами Космических Волков.

Уже стало смеркаться, когда штурмовая группа приступила к погрузке на корабли, чтобы состыковаться с «Кулаком Русса». Их отбытие было отсрочено более чем на четыре часа ракетными обстрелами и неожиданным воздушным налетом эскадрильи «Валькирий» мятежников к исходу второй половины дня. На другой стороне космопорта все еще полыхал пожар на топливном складе, и несколько самолетов Гвардии были повреждены или уничтожены. Ракетные обстрелы продолжались и во второй половине дня, делая ремонтные работы рискованными. Рагнару и остальным Волкам было ясно, что это подготовительный этап предстоящего контрнаступления противника.

Свою лепту в задержку вылета внес и капитан Вульфгар, который, получив приказ от Стенмарка, настоял на эвакуации с крейсера всего вспомогательного персонала и перевозке на планету корабельных припасов. Это заняло более трех часов,

и все это время уцелевшие корабельные орудия бомбардировали позиции мятежников в столице и вокруг нее. Вульфгар хотел сделать все, что было в его силах, для потрепанных частей защитников, и никто, даже Стенмарк, не пытался ему возражать. Никто не сказал этого вслух, но все понимали: стоит только «Кулаку Русса» покинуть орбиту и войти в варп, останется мало шансов на то, что покалеченный крейсер когда-либо вернется.

Волки из стаи Харальда построились для погрузки в «Громовой ястреб-2» в подавленном настроении — над ними словно нависла грозовая туча. «Громовой ястреб-1», где Торин предпочел отдохнуть и восстановиться после своего ранения, был сильно поврежден во время воздушного налета. Хотя раненому Волчьему Клинку и удалось затушить пожар, вспыхнувший в фюзеляже десантно-штурмового корабля, причиненный ущерб оказался столь значительным, что «Громовой ястреб» вышел из строя. На худощавом лице старшего Волчьего Клинка все еще оставались пятна сажи, придавая ему сердитое выражение, когда Торин, прихрамывая, проводил предполетный осмотр шаттла Дома Велизария.

В воздухе висел какой-то странный запах, слабый, но едкий, который пробивался сквозь вонь горящего топлива и пресс-плиты, от него у Рагнара волосы встали дыбом. Судя по ссутулившимся фигурам и полуприкрытым глазам остальных Волков, они испытывали сходные ощущения, все, кроме Хаэгра, который, казалось, забыв обо всем на свете, самозабвенно грыз бедренную кость грокса. «Что-то действует всем нам на нервы, — думал молодой Волчий Клинок, наблюдая за тем, как в нескольких десятках метров от него Кровавые Когти поднимаются на борт штурмового корабля. — Какое-то жжение в крови». Эта мысль озадачила его, но он испытывал странную уверенность в том, что в дурном настроении не он один. «Это не только я, не только волк внутри. Это проклятие, несомненно, не может не терзать каждого из нас».

Габриэлла также казалась по-своему обеспокоенной. Появившись у шаттла, она хранила молчание и держалась замкнуто, на ней были надеты отдельные элементы панцирного доспеха из скудных запасов Гвардии. Навигатор пересекала бетонированную площадку и поднималась в шаттл с какой-то преувеличенной осторожностью, словно под воздействием непривычной тяжести нагрудника и наколенников. Рагнар стоял внизу у трапа, неподвижный как статуя, и она прошла мимо него, не проронив ни слова, не бросив взгляда, даже искоса. Он давно уже исчерпал все мыслимые аргументы, чтобы отговорить ее от участия в экспедиции, и ни один из них не сработал. Конечно, это было ее правом, ее долгом — подвергнуть свою жизнь опасности во имя блага Империума, и тем не менее он не мог избавиться от ощущения, что он и его собратья каким-то образом подвели ее. «До этого просто не должно было дойти», — мрачно подумал Рагнар.

Несколько позже на бронетранспортере «Химера», покрытом многочисленными зазубринами от пуль и снарядов, прибыл инквизитор Вольт. Он покинул пассажирский отсек с потрепанным кожаным контейнером с книгами в одной руке и мечом в ножнах в другой. Из-под складок его темно-красного одеяния поблескивали отполированные доспехи, а на бедре ткань узнаваемо оттопыривал болт-пистолет. Рагнар сразу заметил, что военное снаряжение было изготовлено именно для Вольта, но на инквизиторе оно смотрелось неуклюже. Он напоминал Волчьему Клинку ветерана в годах, давно миновавшего зенит своей славы, который впервые за долгие годы надел старое облачение. Очередной залп тяжелых снарядов прогремел над головой, когда Вольт пересекал бетонированную площадку перед кораблем, и он повернулся, чтобы проводить их взглядом. Рагнар наблюдал, как инквизитор в течение нескольких долгих минут задумчиво смотрел на далекий горизонт. Затем он поднял руку, словно прощаясь, выпрямился и отправился дальше в развевающемся одеянии. Присоединившись к Габриэлле в ее шаттле, он безмолвно кивнул Рагнару.