Космический адюльтер

Форст Мира

С Николаем Егоровым они познакомились на курсах повышения квалификации по сыскному делу и с тех пор не теряли друг друга из виду, иногда обменивались полезной информацией, а порой встречались и просто так за кружечкой пива.

– Платош, выручай, – начал Коля. – Дельце у синдиката одно есть. Важное. Я руководству посоветовал тебя нанять. Только ты со своим нестандартным мышлением и разберешься.

– Егоров, я в отпуск собрался, – отказался Платон. – В Космический, – добавил для того, чтобы сразу дать понять: буду недоступен, с Земли не беспокоить.

– Так

это же отлично! – непонятно чему обрадовался приятель. – Наше дело с Планетами как раз и связано. Я тебе подробности при встрече расскажу. И, Платош, мое руководство тебя в средствах вообще не ограничивает. Полный безлимит. Скатаешься в свой отпуск за счет синдиката.

– Полный безлимит? – уточнил Платон.

– Не сомневайся. А в случае удачи получишь еще большую премию.

Через один час и пятьдесят минут Воронцов уже пил томатный сок в просторном кабинете Егорова.

Николай знал о предпочтениях сыщика, потому к его приходу просил девушек из секретариата позаботиться приобрести нужный напиток.

Стены помещения, нагретые летним зноем, охлаждал беззвучный кондиционер, и руководитель службы безопасности синдиката надеялся на то, что комфортная обстановка поспособствует согласию Платона взяться за щекотливое дело.

– Ты ведь знаешь, – приступил к изложению проблемы Егоров. – Синдикат славится не только тем, что предлагает незабываемый отпуск или интересную работу. Прежде всего, синдикат предлагает и гарантирует людям полную безопасность Космического путешествия.

– А на Планетах стало небезопасно? – предположил Платон.

– Вот именно, – вынужден был признать хозяин кабинета. – Все началось два месяца назад, и мы пытались справиться своими силами. Но за шестьдесят дней – ни одной зацепки. Ни одной!

– Так в чем суть? Местные зачудили? – знал Воронцов о существовании людезмиев.

– Нет, – отмахнулся Николай. – С ними как раз проблем нет. Рептилии слишком любят буквары, им нет смысла пакостить синдикату. К тому же местные, понимаешь, не умеют мыслить масштабно, попросту не смогли бы организовать того, что происходит.

– И что же происходит?

– На Планетах стали погибать люди, – озвучил неприятную правду Егоров. – По-настоящему.

– В смысле – несчастные случаи?

– В том-то и дело, что нет. На Отважных Ковбоях во время дуэли застрелили мужчину из кольта. А синдикат никогда настоящего оружия не дает, понимаешь? На Киборгах в молодого парня вживили настоящий чип. Не игровой, понимаешь? У Пиратов девчонка одна померла после того, как испробовала отравленного рома. Повезло, что хозяин кабака неладное заподозрил и из тары той больше никому не наливал, а бутылку службе безопасности синдиката передал.

– Хочешь сказать, кто-то целенаправленно устраивает убийства? – спрашивал, но в общем-то уже не сомневался Платон в том, что так и есть.

– Именно. И боюсь, это только цветочки. Некто пока лишь пробует свои силы, играет с синдикатом в кошки-мышки. Мое руководство невероятно обеспокоенно происходящим. Пока случаев мало, слухи и панику удается купировать. Гости Планет уверены, что погибшие – наноманекены,

а родственники погибших предполагают, будто те остались жить и работать на Планетах. Так ведь часто бывает, ничего удивительного. Но, сам понимаешь, если исчезновения людей с Земли продолжатся, долго кормить сказочками общественность не получится. Правда обязательно всплывет наружу и тогда прощай вся Космическая программа. У синдиката отберут лицензию, масса людей лишится работы, держатели акций из миллионеров превратятся в нищих.

– Говоришь, никаких зацепок? – размышлял Воронцов о том, как тут можно подступиться и в каком ключе вести расследование.

– Абсолютно никаких, – подтвердил Николай. – Перешерстили весь персонал и досье на тех, кто постоянно проживает на Планетах. Водятся за некоторыми мелкие грешки, но они никак не тянут на межпланетные заговоры.

– С чего предлагаешь начать? – решил Платон, что возьмется за безнадежное, на первый взгляд, дело. Почему бы и не принять вызов от хитроумного противника? Еще неизвестно, кто окажется хитрее. Не зря же ему вручена грамота от детективного сообщества в номинации «Изворотливость ума».

– Начинай с Романтического Средневековья, – обрадовался Егоров согласию приятеля. – Там раз в месяц ведьму красноволосую жгут, как ты понимаешь, жгут наноманекен.

– А последний раз сожгли настоящую женщину? – догадался Платон.

– Точно. Рыжеволосую девушку. Такой спектакль устраивается, маскарад целый, что подмена наноманекена на реального человека вполне возможна. И через две недели программой предусмотрено новое сожжение. Мы боимся, что под угрозой все прибывающие на Планету девицы, чей цвет волос имеет оттенки красного.

– Так перекрашивайте рыжих, – предложил Воронцов. – Даже, если они не хотят, всегда можно сказать, мол, программа преображения такой образ подобрала.

– Вот видишь! – подскочил с директорского кресла Николай. – Ты еще к расследованию не приступил, а уже дело говоришь! Не зря я тебя руководству синдиката рекомендовал.

– Неужели никто не додумался цвет волос менять? – искренне удивился Платон.

– Представь себе, нет, – картинно развел в стороны руками Коля. – Такая простая идея, а пришла в голову только тебе. Но вернемся к делу. Допустим, новеньких будем перекрашивать, только сейчас в Средневековье уже отдыхают несколько рыжих. Все эти девушки могут оказаться в опасности. У меня фотокарточки есть. Посмотри, как думаешь, которая из них?

Егоров разложил перед сыщиком распечатанные на цветном принтере карточки с портретами одиннадцати женщин в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет.

Платон долго и внимательно изучал каждый кадр.

– Вот эта, – остановил он свой выбор на двадцатитрехлетней Елене Никитиной.

– Почему? – полюбопытствовал Николай.

– Яркая баба очень. Эффектная. Взгляд такой… с чертовщинкой. Вполне на ведьму тянет, – пояснил Платон. – Остальные не дотягивают до образа, либо стрижка короткая, либо скромные или несимпатичные. Во всяком случае, будь я на месте нашего убийцы, выбрал бы для ритуала именно эту Елену.