Космический Апокалипсис
Шрифт:
— Всем боевым машинам из Тайника вернуться на корабль. Повторяю, всем боевым машинам из Тайника вернуться на корабль.
И не произошло ровным счетом ничего. Не произошло, даже когда истекло несколько секунд, необходимых для преодоления временного лага. Только «иконки», изображавшие на дисплее эти механизмы, вдруг из черных стали красными и начали мигать с какой-то неприятной регулярностью.
— Илиа, — спросила Хоури, — что это значит?
— Это значит, что они приготовились и сейчас откроют огонь, — сказала она очень спокойно, как будто все время ожидала именно этого. — Это значит, что сейчас произойдет нечто очень скверное.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Цербер-Гадес, Дельта Павлина, гелиопауза, год 2566-й
Итак, она снова утратила контроль.
Вольева беспомощно наблюдала, как орудия из Тайника открывали огонь по Церберу. Лучевые орудия, разумеется, первыми установили свои цели, и указанием на это явились бело-голубые вспышки на аридном сером заднике планеты в той самой точке, где в недалеком будущем «Плацдарм» должен был коснуться ее поверхности. Орудия, стреляющие релятивистскими снарядами, лишь немного отстали от лучевых, и сведения об их успехах дошли до зрителей несколькими секундами позже. Возникли эффектные, быстро следующие друг за другом пульсации — это дождем сыпались на цель и вонзались в кору Цербера снаряды, начиненные нейтронием и антиматерией. Все это время Вольева продолжала отрывисто отдавать команды в браслет, но с каждой командой у нее угасала надежда на то, что она снова обретет власть над своим оружием. На какую-то жалкую секунду ей в голову закралась мысль, что новый браслет — всего лишь подделка. Впрочем, даже это не могло объяснить, почему боевые машины вдруг стали работать в автономном режиме. Они действовали целенаправленно, точно так же, как тогда, когда отказались вернуться во чрево корабля.
Потому, что кто-то или что-то захватил контроль над ними.
— Что происходит? — воскликнула Паскаль тоном человека, который, если говорить по правде, и не ожидает получить разумный ответ на свой вопрос.
— Должно быть, это Похититель Солнц, — ответила Вольева, оставив, наконец, попытки воспользоваться браслетом и отказываясь от надежды вернуть орудия из Тайника под свое управление. — Дело в том, что это вряд ли может быть Мадемуазель в голове Хоури. Если бы даже она обрела силы и смогла воздействовать на эти машины, она использовала бы их на то, чтобы избежать происходящего сейчас.
— Должно быть, часть Похитителя Солнц осталась в Оружейной, — сказала Хоури. И тут же, видимо, пожалела об этом, так как резко оборвала фразу и после некоторой заминки продолжила: — Я хочу сказать, нам уже давно известно, что он может контролировать Оружейную. Вот почему он мог воспрепятствовать Мадемуазель в ее попытке уничтожить Силвеста с помощью того — мятежного — орудия из Тайника.
— Но как он добился столь полного контроля? — Вольева с сомнением покачала головой. — Не все мои команды, отдаваемые машинам из Тайника через посредство браслета, должны проходить через Оружейную. Я же понимала весь риск такого положения.
— Ты хочешь сказать, что он заблокировал и эти каналы?
— Так мне, во всяком случае, представляется.
Теперь дисплей показывал, что боевые машины прекратили атаку, и, лишившись запасов снарядов и энергии, дрейфуют в направлении Гадеса, где им суждено оставаться на своих орбитах миллионы лет, пока какая-нибудь мощная гравитационная пертурбация не швырнет их на Цербер или не унесет к Троянским точкам, где они переживут даже смерть Дельты Павлина, которой не избежать судьбы всех красных гигантов. Вольева испытывала какое-то странное удовлетворение от мысли, что этим орудиям уже никогда не быть востребованными. И против нее самой они уже не обратятся. Но это было слабым утешением. Ущерб Церберу нанесен, остановить движение «Плацдарма» невозможно, он уже на подходе. На дисплее она уже видела результаты атаки — уносимые в космос плюмажи распыленного реголита.
Силвест добрался до медицинского отсека, таща на себе тяжело обвисшего Саджаки. Тот оказался куда тяжелее, чем можно было предположить по его сравнительно худощавому телу. Силвест подумал, а не происходит ли это из-за той массы механизмов, которые сейчас бегут по кровеносным сосудам Саджаки, дремлют в каждой клетке его тела в ожидании кризиса — такого, как нынешний, — чтобы проснуться к новой жизни Возможно, что тяжесть тела связана и с тем, что лекарственные вещества в организме Саджаки начали бешено размножаться, собирая в кулак свои разрозненные силы, чтобы справиться с трагической ситуацией, призывая молекулы из «нормальных» тканей, чтобы восполнить нанесенный организму урон. Когда Силвест глянул на кисть Триумвира, он увидел, что кровь уже не течет, а жуткая рана, опоясывавшая запястье, прикрыта похожей на мембрану оболочкой. Сквозь ткань просвечивает нечто янтарного цвета.
Из медцентра появились роботы-служители, подбежали к ним, сняли с плеча Силвеста обвисшего Саджаки и положили его на каталку. Машины копошились вокруг него еще несколько минут, над кроватью нависли мониторы, похожие на лебединые шеи. Разнообразные нейронные датчики нежно ощупали череп. По-видимому, ни один из них не интересовался раной Саджаки. Вполне возможно, другие системы уже проконтролировали ход ее самозалечивания и причин для вмешательства не обнаружили. Саджаки, как заметил Силвест, несмотря на свою слабость, был в сознании.
— Вам не следовало так доверять Вольевой, — сказал Силвест со злостью. — Теперь все пропало, и это из-за того, что у нее было слишком много власти. Это фатальная ошибка, Саджаки.
Голос Саджаки был еле слышен.
— Разумеется, мы ей верили. Дурак вы, она же была одной из нас! Член Триумвирата! — Потом с хрипом выдавил: — А что вам известно о Хоури?
— Она — «подсадная утка», — ответил Силвест. — Ее подсунули на корабль с заданием найти меня и убить.
Саджаки отреагировал на это так, будто такая мелочь не имеет ни малейшего значения.
— И это все?
— Это все, чему я поверил. Не знаю, кто ее послал и почему, но она имела какие-то сумбурные объяснения, которые Вольева и моя жена приняли за истинную правду.
— Это еще не конец, — прошипел Саджаки. Его широко открытые глаза были обведены желтыми кругами.
— Что вы хотите сказать своим «это еще не конец»?
— Я знаю, что говорю, — ответил Триумвир, закрывая глаза и откидываясь на подушку. — Еще ничего не окончилось.
— Он выживет, — произнес Силвест, входя в рубку. Он явно не представлял себе того, что тут только что произошло.
Силвест огляделся, и Вольева отчетливо ощутила его смятение. На первый взгляд тут ничего не изменилось за то время, которое прошло с той минуты, когда он увел отсюда Саджаки в медицинский центр. Те же самые люди, держащие в руках то же самое оружие, а вот настроение полностью изменилось. Хегази, например, даром что находился под прицелом игольного пистолета Хоури, явно не выглядел как побежденный. Впрочем, и особо радостным его было трудно назвать.
Что-то мы упустили, подумала Вольева, и Хегази это понимает