Космический госпиталь (сборник)
Шрифт:
Существо, занявшее спальный отсек в каюте О’Мары, весило около полутонны, было наделено шестью короткими толстыми щупальцами, которые служили ему то руками, то ногами, а его кожный покров напоминал гибкий стальной панцирь. У существ с планеты Худлар, где сила тяжести вчетверо, а давление всемеро больше земного, такое телосложение не было необычным. Но О’Мара знал, что, невзирая на огромную силищу, существо это было беспомощным, ибо оно насчитывало всего лишь шесть месяцев от роду, только что оказалось свидетелем аварии, в которой погибли
— Я д-д-доставил малыша, — произнес Уоринг, лучевой оператор, работавший на одном участке с О’Марой. Уоринг не любил О’Мару, имея на то весьма основательные причины, но сейчас постарался скрыть свое злорадство. — К-к-какстон меня послал. Он с-с-сказал, что с такой ногой ты все равно для р-р-работы не годишься, так хоть п-п-присмотришь за малышом, пока за ним не явятся с его п-п-планеты. Они уже кого-то п-п-послали…
Он откозырял и принялся проверять клапаны скафандра, явно торопясь побыстрее улизнуть, пока О’Мара не завел речи об аварии.
— Я тут п-п-притащил еду для него, — торопливо закончил он. — Она в ш-ш-шлюзе.
О’Мара молча кивнул. Он был еще молод. Злая судьба одарила его мощным телосложением; лицо его было таким же тяжелым, квадратным и грубо вытесанным, как и мускулистое тело. О’Мара прекрасно понимал, что незачем показывать, как на него подействовала эта авария, — ведь Уоринг решит, что он попросту притворяется. О’Мара давно уже открыл, что от людей с его комплекцией менее всего ждут каких-либо проявлений сентиментальности.
Как только Уоринг вышел, О’Мара направился в шлюз взглянуть на распылитель, через который кормили худлариан вдали от их родной планеты. Проверяя распылитель и резервные пищевые баллоны к нему, О’Мара думал, как он преподнесет эту историю Какстону. Тоскливо поглядывая в иллюминатор, за которым плавали элементы и секции гигантской ажурной головоломки, занимавшей пространство объемом в пятьдесят кубических миль, О’Мара усердно заставлял себя думать о недавней аварии. Но мысли упорно уносили его к событиям, относящимся к более далекому прошлому или будущему.
Огромное сооружение, которое постепенно вырисовывалось в космической пустоте двенадцатого галактического сектора (на полпути между нашей Галактикой и густонаселенными системами Большого Магелланова Облака), было предназначено под госпиталь — Госпиталь, равного которому не было нигде. Здесь предстояло точно воспроизвести сотни различных вариантов планетных условий жизни — любые предельные значения жары, холода, давления, тяжести, радиации или состава атмосферы, которые окажутся необходимыми для пациентов и персонала. Создание такой колоссальной и сложной конструкции намного превышало возможности любой отдельно взятой планеты, и потому каждый из сотен населенных миров изготовлял свою секцию Госпиталя, а затем транспортировал ее к месту окончательной сборки.
Но и сам монтаж этой махины был делом отнюдь не из
У каждой из планет-участниц была своя копия генерального плана. И все же то и дело случались ошибки — возможно потому, что план нужно было переводить на множество различных языков и систем счисления. Секции, подлежащие стыковке, довольно часто приходилось переделывать, чтобы точно подогнать их друг к другу, а для этого их неоднократно раздвигали и снова сближали с помощью концентрированных пучков лучистой энергии. Это была непростая задача, ибо, хотя вес секций в космосе и равнялся нулю, масса и инерция у них были колоссальные.
Худлариане, погибшие во время недавней аварии, принадлежали к классу ФРОБ. Они весили около двух тонн и обладали невероятно твердым, но гибким кожным покровом, который защищал их от давления на родной планете и в то же время позволял жить и работать при любом самом низком давлении, вплоть до космического вакуума. Вдобавок они были нечувствительны к радиации и это делало их просто неоценимыми, когда речь шла о сборке ядерных силовых установок.
Потеря двух лучших монтажников участка наверняка должна была вывести из себя Какстона. При мысли об этом О’Мара тяжело вздохнул. Потом он убрал распылитель и вернулся в каюту.
В обычных условиях худлариане вбирали питательные вещества всей поверхностью кожи из густой, словно суп, атмосферы своей планеты; но на других планетах или в космосе их кожу приходилось время от времени опрыскивать специальным питательным концентратом. На коже малолетнего инопланетянина там и сям виднелись обширные пролысины, да и в остальных местах корка, налипшая во время предыдущей кормежки, заметно истончилась. Нет, малыша явно пора еще раз кормить. О’Мара приблизился настолько, насколько счел для себя безопасным, и осторожно включил питатель.
Малолетнему ФРОБу процедура опрыскивания питательным раствором, очевидно, пришлась по душе. Он вылез из угла и принялся возбужденно метаться по крохотной спальне. О’Маре нужно было попасть струей в быстро движущийся объект и в то же время энергично маневрировать во избежание столкновения с этим объектом. От прыжков больной ноге изрядно досталось, мебели в спальне — тоже.
К моменту появления Какстона вся наружная поверхность теперь уже успокоившегося малыша, а также вся внутренняя поверхность спальни были покрыты толстым слоем невыносимо вонючей питательной смеси.
— Что здесь происходит? — рявкнул начальник участка.
Сдержав гнев, О’Мара объяснил, что происходит, и добавил:
— Теперь я решил выпустить его в открытый космос и там кормить…
— Ни в коем случае! — взорвался Какстон. — Малыш все время будет находиться здесь, с вами. Но мы еще об этом поговорим. Сейчас речь идет об аварии. Ваша доля вины — вот что меня интересует.
Всем своим видом Какстон показывал, что готов терпеливо слушать, но уже заранее не верит ни единому слову О’Мары.