Космический марафон (сборник)
Шрифт:
— Оттуда тоже. — В ее взгляде появилась усмешка. — Что особенного могло быть в бумагах Боба?
— Я знаю, что он работал с правительственным заказом высшей степени секретности.
— Кто вам это сказал?
— ФБР.
Трудно было судить, попал ли удар в цель. Клэр прекрасно владела собой и восприняла эту информацию спокойно. Казалось, она просто задумалась над ответом.
— Боба привлекали к какому-то космическому проекту. Это я знаю точно. Но в бумагах ничего подобного нет. Единственное исключение — та статья, в которой он объяснял
— Так и должно быть, если человек связан с секретной работой, — одобрительно сказал Армстронг.
— Насколько мне известно, сейчас готовится старт корабля под номером восемнадцать, — продолжала Клэр, — Боб наверняка занимался именно этим проектом. Я думаю, корабль будет совершенно новой, особой конструкции, основанной на последних разработках…
— Номер восемнадцать, можно сказать, уже почти при смерти, — возразил Армстронг и, внезапно решившись, принялся подробно описывать свой недавний визит в Нью-Мехико, спарринг-матч с Фазергилом и то, что узнал от Куина. — Не знаю, что подумаете вы, — заключил он, — но мне кажется, что такие задержки неспроста. Корабль как будто задерживают изо всех сил, заботясь только об одном — чтобы это не слишком бросалось в глаза.
Клэр задумалась, ее глаза вдруг стали серьезными. Наконец она сказала:
— Возникает любопытный парадокс. Корабль финансируется правительством, и большинство препятствий кажутся инспирированными опять же правительством. — Правительство строит этот корабль и само же тянет с окончанием работ. Возможно, в игре участвует кто-то еще, и это усложняет ситуацию, но давайте пока сконцентрируемся только на правительственном аспекте. Почему власти тянут с постройкой корабля?
— Конечно, не потому, что у них нет на это денег. Спросите что-нибудь полегче!
— Мы должны ответить на этот вопрос. Потому что под кажущимися противоречиями всегда кроется логика.
— Единственное, что приходит на ум, — строительство корабля могут тормозить, когда появляется альтернатива уже созданным разработкам. Но зачем они ломают уже построенное, если можно заранее спланировать сроки монтажа под окончание испытаний каждого конкретного устройства? Я знаю, что бюрократы — не люди, но не настолько же!
Она неодобрительно сморщила носик.
— По-моему, слишком уж просто. Вы сами-то верите в это?
— Не верю. Но попробуйте сочинить что-нибудь получше.
Клэр снова задумалась, и Армстронг, заказав напитки, воспользовался случаем, чтобы внимательно ее рассмотреть. Она, казалось, не замечала его пристального взгляда; в молчании прошло несколько минут, затем ее глаза вдруг вспыхнули.
— А что, если номер восемнадцать вовсе не при смерти? Что, если он вообще не рождался?
— Я вас не понимаю.
— Приманка. Подсадная утка.
— Что? — воскликнул Армстронг.
— Ш-ш! — Она посмотрела на ближайшие столики. — Не надо так
Он хлопнул по столу огромной ручищей:
— Черт возьми! Я строил бы ее спокойно и тайком в какой-нибудь глуши, да хоть на Северном полюсе! И я строил бы другую, о которой знала бы каждая собака, в Нью-Мехико, специально для диверсантов.
— Умный мальчик! — похвалила Клэр.
— Только есть тут одна загвоздка, которая меня тревожит, — добавил Армстронг, не обратив внимания на ее сарказм.
— Откройте мне душу.
— В один прекрасный день кое-кому придется за все это отчитаться. Или оправдаться, если угодно.
— Но вас волнует не только это, верно? — подчеркнула Клэр.
— Конечно? Я вам уже говорил, кто меня волнует!
Впервые она покраснела, и он отметил это с удовлетворением. Словно прочитав его мысли, Клэр достала пудреницу и слегка приложила к лицу подушечку. Армстронг следил за нею молча.
Закончив, она едко заметила:
— Мало кому удавалось угнаться за двумя зайцами.
— А вдруг я стану счастливым исключением? — возразил Армстронг. Он подозвал официанта и, когда на столе появились новые бокалы, доверительно наклонился к молодой женщине: — Давайте прекратим подпускать друг другу шпильки. Дело-то нешуточное. У меня все внутри переворачивается.
— Да что вы говорите! — прошептала она, сделав маленький глоток из своего бокала.
— В последние дни мне не дает покоя странное чувство, — упрямо продолжал Армстронг. — Не знаю, может, я просто свихнулся.
— Что за чувство?
— Смесь дурных предчувствий, раздражения, подозрения и вообще взвинченность.
— И давно это с вами?
— Не знаю. Давно. Или недавно. Я читаю новости, и оно появляется сразу же. Я смотрю на небо, и оно уже тут как тут. Слушаю радио, и оно пеленает меня, словно кокон. Я могу быть на седьмом небе — и вдруг самая пустячная мелочишка подрезает мне крылья. Я становлюсь капризнее примадонны.
— Вам нужна хорошая доза «Виталакса», — поставила диагноз Клэр.
Он хмуро, чуть ли не свирепо глянул на нее.
— Вот от таких слов оно и возникает! И каждый день я трачу на борьбу с ним все больше и больше сил!
Поставив бокал на стол, Клэр серьезно заметила:
— Можно сказать иначе, Джон. Вам необходимо как следует отдохнуть.
— Не думаю. Физически я совершенно здоров. Меня тревожит состояние моей психики. И на то есть основания. — Армстронг спокойно посмотрел на нее. — У меня нет доказательств, но что-то упорно подсказывает мне, что это важный кусок той загадки, которую я пытаюсь разрешить.