Космический маразм
Шрифт:
– Как он сюда попал? – промямлил я.
– Прислали, - ответил Вам Кого. – Новинка. Полностью автоматический челнок, даже переход в гиперпространство сам просчитывает.
Вам Кого пожал мне руку:
– Володя, спасибо вам за всё, что вы сделали. Извините, что я вас иногда шпынял и часто недооценивал. Вы молодец.
– Спасибо вам, что выбрали меня, - сказал я. – Пусть и случайно.
– Эх! Вы же знаете теперь, - ответил Вам Кого, – что случайностей не бывает. Ну, я полечу. Мы ещё обязательно встретимся. Кстати, вы же почётный член Конгресса, так что в любой момент можете принять участие в заседании, если пожелаете.
– Это здорово, -
Вам Кого обнял меня за плечи, потом пожал руку и открыл дверь кораблика. Там, за дверью, стояли стопки картонных коробок, заполняющих собой чуть ли не всё свободное пространство. Приглядевшись, я понял, что в коробках банки с маринованными огурцами.
– Ох и ничего себе, - сказал я. – Когда вы их успели погрузить?
– Да пока вы на лавочке отдыхали, - простодушно ответил Вам Кого. – Тут рядом магазинчик. Ну, до свидания. Удачи вам.
– И вам удачи, - сказал я.
– Вы отойдите, Володя, - сказал Вам Кого, - а то двигатель сейчас включится.
– Ага, - согласился я. – До свидания.
Вам Кого вошёл в корабль и закрыл за собой дверь. Я отошёл шагов на двадцать и увидел, как кораблик, выбросив не такой уж большой сноп пламени, взмыл вверх. На земле от него остался только кружок опалённой травы.
Я постоял немного, собираясь с мыслями, и вдруг понял, что у меня не осталось даже телефона Вам Кого. Правда, я вроде бы помнил номер йокесов. Ну, тогда ладно, как-нибудь можно связаться через них.
Я долго шёл разными тёмными тропинками неизвестно куда. Помню, что ещё что-то пил, и много чего не помню. К утру я нашёл себя на очередной скамейке, встал и побрёл дальше. Хорошо ещё, что хватило мозгов сумку подложить под голову, а то бы точно спёрли. Когда ориентация в пространстве начала восстанавливаться, я понял, что нахожусь возле «Парка культуры».
– Почему опять здесь? – не понял я и направился ко входу в станцию, но меня остановило смутное ощущение, что я слышу знакомый голос. И правда, в нескольких метрах от меня как всегда небритый Антипов разговаривал с неким хмырём ещё более замызганного вида, чем он сам.
– Ну что за херня? – говорил Антипов. – Ты ж обещал принести мотор.
– Обещал, - соглашался хмырь.
– Ну и где он? – спрашивал Антипов.
– Не помню, - отвечал его коллега, теребя в руках папироску, - у меня два последних дня из башки выпало.
Я сдержал свой первоначальный порыв подойти и поздороваться, поскольку понял, что это однозначно ведёт к продолжению банкета, а мне пора было завязывать. Сценка навела меня сразу на две мысли. Во-первых, надо прекращать пить окончательно и бесповоротно, чтобы не превратиться в такого, как эти двое. Во-вторых, те люди, которых я встречал в маразме, никуда не подевались. Они такие же реальные, как я или вы, мой читатель. Существует где-то капитан Покобатько, живёт на свете Дудиков с семьёй, твёрдо стоит на ногах Упалыч. Ну, конечно, они в реальности немного другие. В маразме то, что внутри человека, в душе, сильнее выползает наружу. Так что вполне может быть, что капитан Покобатько – вовсе не капитан, а если и капитан, то не такой мерзкий и первого ранга. Упалыч наверняка не знаком с Рубелем, да и Дудиков уж точно не президент. Однако это мало что меняет. Если в душах у людей грязь, то скорость её распространения зависит только от степени маразматичности, да и то не так уж сильно, ведь маразм никто не отменял.
Мы все живём в маразматическом мире, и мир этот очень зависит от нас, от того, какие мы, о чём мы мечтаем и думаем. Наша фантазия, слава Богу, ограничена, но не настолько, чтобы с ней уж совсем не считаться. Ведь придумали же мы атомную бомбу, напалм и авторские права…
Я вдруг понял, что прошёл через турникет метро, забыв приложить карточку. При этом турникет открылся. Сам. Видимо, техника тоже иногда даёт сбои, не только человеческий мозг.
Чувствовал я себя, мягко говоря, не очень хорошо. С одной стороны, опьянение ещё не прошло, с другой, симптомы похмелья уже были налицо – голова гудела, подташнивало. В метро я оказался в самый час пик. Полно народу, и практически всем я со своей пьяной рожей мешался. Одному плохо нарисованному хмурому пассажиру я наступил на ногу, другой расплывчатой девушке зацепился за зонтик сумкой, отчего она завопила: «Уроды! Обижаете меня опять!» - и стукнула меня по ноге пакетом. Потом я споткнулся о чужой чемодан и, падая, чуть не уронил ещё двоих. Кое-как протиснувшись, пристроился возле двери. Пока ехал, мне казалось, что я чувствую желудком, как колёса проезжают стыки рельсов. Хотя какие уж в метро стыки, смех один.
Мой взгляд привлекла надпись в конце вагона: «Отключите стояночный тормоз». Мне на мгновение стало не по себе. Уж больно это напоминало безумные вывески, которые постоянно попадались в маразме. Впрочем, когда я немного напряг мозг, понял, что ничего особенного в этой фразе нет. Она относилась не ко мне, а к работникам метро, вот и всё. Я потряс головой, чтобы от меня отвязалось раз и навсегда это дурацкое ощущение, что я нахожусь в маразме. Голова закружилась, и я снова чуть не упал, успев ухватиться за поручень.
Вышел на «Кунцевской», чтобы дальше идти пешком. Автобуса я бы уже не вынес. А так ветерок помогал понемногу приходить в себя. Правда, вонь от проезжающих машин с похмелья чувствовалась особенно остро. Не знаю уж, сколько я времени шёл от метро до дома, но, когда подходил к дому, сил вообще не было. Я посмотрел пьяным взором на свой балкон и подумал, что он так близко – рукой подать, да и балконная дверь открыта, а мне ещё надо отпирать подъезд, подниматься по лестнице…
Я прыгнул. Тяжело стукнулся грудью о перила балкона, повис.
– Блин, что же я за идиот-то… - проскрежетал я зубами, пытаясь вскарабкаться наверх. Если бы меня кто увидел, наверно, вызвали бы милицию. Но мне повезло. Я перевалился через перила, чуть ли не на четвереньках вполз в комнату, плюхнулся на диван и отключился.
* * *
Внимательный читатель, увидев эти мои три звёздочки, возмутится: «Ну как же так! Опять эти три козявки! Ну, в прошлый раз ещё понятно – там было некое оправдание. Но сейчас-то ничего особенного». И будет прав. Однако, как я уже говорил раньше, я имею право ставить звёздочки где угодно в этом тексте, поскольку именно я его пишу. Так что можете возмущаться сколько душе угодно, звёздочки всё равно уже есть. Ну, нравятся они мне просто, вот и всё.
Уж не знаю точно, сколько я проспал, но, когда я проснулся окончательно, снова было утро. Яркое солнышко било в окно, сквозь незапертую балконную дверь веяло свежестью, да и чувствовал я себя, как ни странно, отлично.
Я встал и пошёл в ванную, где умылся, побрился, почистил зубы, помылся и переоделся – короче, привёл себя в порядок. Потом вернулся в комнату и решил разобрать сумку, которая валялась возле дивана. Вообще, судя по её виду, мне нужно было решить, то ли её как следует постирать, то ли просто выкинуть, но я отложил этот вопрос на потом.