Космический режим
Шрифт:
В последний день до отлёта на станции «Волна» ему приснились родители. Даровский проснулся тогда в холодном поту. Металлические стены станции потемнели и покрылись инеем, хотя температура внутри «Волны» была выше средней. Он подошёл к смотровому окну. До самого горизонта простирались пески и скалы.
Свирепые бури гуляли по поверхности недружелюбной планеты с ядовитой атмосферой. Ночами песчаные шквалы вылизывали каменные стены станции, похожие на крупную гальку. С восходом солнца снова поднимался ветер, и песчаная завеса закрывала солнечный свет.
В
Родители. Их горькая улыбка. Как они говорили? Даровский силился вспомнить и не мог, не мог!
Он подался вперёд, закрыл лицо руками и, как ребёнок, спрятал локти в коленях.
– Сэр, вам плохо? – голос робота звучал призрачно.
Родители. Их наверняка уже нет в живых, несмотря на все чудеса современной медицины. Если бы можно было перемещаться в пространстве, он бы навещал их каждый день или чаще писал.
Но новости идут медленно. И если купить перед полётом газету и проспать двадцать лет, в пункте назначения она останется свежей. Но там, где вы её купили, это будет уже исторический документ. То же самое и с письмами. Если отправить с Земли весточку, то ответ придёт в лучшем случае уже к глубокой старости.
– Сэр…
– Всё в порядке.
Даровский выпрямился и, прикоснувшись к экрану, свернул газету. Её небольшой некролог сообщал: «У известного учёного скончались родители…» Одного такого заголовка было достаточно, чтобы он окончательно поверил в неизбежные перемены и почувствовал адскую боль. Хуже того – он был в ярости от того, что он любил больше всего. Да! Ведь во всём виновата работа – всего лишь ЕГО РАБОТА!
Михаил Даровский сжал кулаки и нервно заёрзал в кресле, бросая взгляды на мерцающие огни многомиллионного города.
– Когда мы уже будем на месте?
Вместо ответа робот свернул на повороте и стал останавливать такси.
– Что ты делаешь?
Даровский нахмурился и посмотрел зло на синтетического робота. На его металлическую грудь падали розовые блики от фар, тени отливали серебром. Лицо робота было бесстрастно. Его большие синие глаза неотрывно смотрели на дорогу.
– Отвечай!
Доктор был готов уже наброситься на синтетика, но его внимание переключилось на осветительные огни, которые пронизывали небо. А впереди до этих огней стояли тысячи автомобилей.
– Святая гравитация! Что здесь творится?
– Похоже, власти перекрыли дорогу.
Робот еле заметно улыбнулся и, повернувшись к доктору, добавил:
– А значит, мы будем в городе только к утру. Не хотите ли пока почитать другие газеты?
Глава 3
Речная долина, раздвинув цепочку из невысоких холмов, исчезала, растекаясь вширь и полностью теряясь в песчаных и каменистых нагромождениях, расположенных возле полотна дороги. Асфальт был изрезан жёлто-зелёными
– Этот запах мешает уснуть.
На разложенном почти горизонтально кресле доктор перевернулся на другой бок.
– Позовёшь, когда подъедем, ладно?
Вереница машин, выстроившихся в четыре ряда, казалась бесконечной. Она петляла между фермами почти до самой Москвы, а потом должна была проходить параллельно окраине города вдоль глубокого рва, сделанного ещё до Третьей мировой войны. Отсюда этого рва не было видно, только низкий зелёный кустарник, покрывающий покатые холмы.
С каждым километром, приближающим путников к цели, структура пустынной земли близ Москвы изменялась. Спрятались под песчаными наносами выходы скальных коренных пород, исчезли трещины и выбоины, а сама дорога выровнялась.
Такси, сдувая турбинами песчаную пыль с дороги, медленно следовало за разрозненной колонной автомашин, напоминающей своими яркими цветами радугу. Даровский в отчаянных попытках заснуть приподнялся на локте с пассажирского кресла и стал изучать машины. Каких здесь только не было автомобилей! Впереди остановился светло-зелёный грузовик с огромными колёсами и кузовом межгалактической ракеты. Рядом с ним примостился джип с мощной бронированной кабиной, расписанной трёхмерным граффити. Чуть в стороне – почти в кювете – находился переделанный красный «Лексус», в крыше которого зияло грубо сделанное смотровое отверстие. Как раз сейчас из него показался другой синтетический робот. Он высунулся по пояс и стал тоже обозревать пёструю колонну. Синие, белые, фиолетовые и даже омерзительно жёлтые автомобили. Почти все их водители давили на клаксоны, и поэтому шоссе напоминало стаю обезумевших животных, закованных в сталь.
– Нет, ты видел, что они сделали с «Лексусом»?
– Сейчас разрешены любые изменения в конструкциях.
– Да? Я и не знал…
За ними пристроилось сразу с десяток машин военного образца. Водители престали сигналить клаксонами. Несколько минут они стояли неподвижно, слушая ватную и плотную тишину, какая бывает лишь в космосе. Робот увёл такси в сторону от дороги. Похоже, ему хотелось вычеркнуть из пейзажа всё внешнее, искусственно привнесённое людьми. Даровский перегнулся через кресло и ещё раз задумчиво оглянулся на машины военных.
– Останови, – скомандовал он.
Желание поскорее доехать до города угасло за считанные секунды. До этого он лежал, откинувшись на подушках, нахмурив своё скуластое обветренное лицо, рассечённое глубокими морщинами. Теперь же он весь подобрался, будто перед прыжком с парашютом.
Наконец, подняв облако пыли, машина остановилась. Замерли и другие машины. В глаза бросались детали: прямоугольные кузова, массивные колёса и подножки. Противотуманные фары были накрыты выпуклыми решётками, наползающими на бока автомобилей. Толстые выхлопные трубы торчали из оружейных башен и напоминали раструб ракеты.