Космический триггер
Шрифт:
а) просто юридическим доказательством,
б) логическим, или вербальным, доказательством,
в) доказательством в гуманитарных науках (например, в психологии), и
г) доказательством в естественных физико-математических науках.
Люди полны убеждений, но у них почти нет способности увидеть относительность доказательства, на котором строятся все эти многочисленные убеждения.
Мы считаем, что “увидеть — значит поверить”, но, по мнению Сантаяны, на самом деле нам гораздо проще поверить, чем по-настоящему увидеть. В сущности, мы видим то, во что верим почти все время, и лишь мельком, изредка и случайно замечаем то, во что не верим.
Визит в Миллбрук
Следующей
Я познакомился с Лири через Ральфа Гинзбурга, который в 1964 году предложил мне должность заместителя редактора в журнале “Факт”. Хотя я обожал нашу крошечную ферму в Огайо, а мои дети яростно сопротивлялись возвращению в Нью-Йорк, Ральф соблазнил меня заманчивым годовым доходом — в два раза большим, чем мне удавалось заработать между фермой и работой в городе. Я купил цивилизованную городскую одежду, выбросил последние пейотные грибочки и вернулся в урбанистический улей. Шаман вновь, так сказать, одомашнился.
Я хотел взять интервью у доктора Лири для журнала “Факт”, но Ральф, демонстрируя странную форму “предвидения”, которой сопровождалась вся его трудовая деятельность, сказал, что шумиха по поводу психоделических наркотиков поутихла (1964 г.) и эта тема больше никому не интересна (1964 г.), а Тимоти Лири скоро будет забыт (1964 г.). И все же мне хотелось познакомиться с д-ром Лири. Наконец, всеми правдами и неправдами мне удалось выманить у Пола Кесснера из “Реалиста” такое внештатное задание и совершить путешествие (которое вскоре повторят несметные полчища психологов, пасторов, рок-звезд, восточных гуру и молодых искателей Чуда) к озеру Гудзон, в ашрам Миллбрук.
Это было лишь самое начало в истории “сумасшествия шестидесятых”, как метко обозначил это время Чарльз Слэк. Тем летом Тимоти Лири, изгнанный из Гарварда за еретические научные исследования и неблаговидное использование Первой Поправки к Конституции, изучал тибетскую “Книгу мертвых” и по-прежнему интенсивно занимался научной клинической психологией.
Об ашраме в Миллбруке так много написано, что нам не стоит входить в мельчайшие подробности. Подъезжая, мы увидели на крыше главного здания чернокожего парня, игравшего на трубе прекрасный джаз в полном одиночестве, а на стенах буквально каждой комнаты висели знаменитые психоделические коллажи. Но в общем и целом особняк весьма смахивал на место, где ученые проводят научные семинары. Если Гордон Лидди и прятался в кустах, пытаясь подсмотреть в бинокль за сексуальными оргиями и другими отвратительными преступлениями, то в тот конкретный день он, наверняка, страшно скучал.
При первом знакомстве Тим производил впечатление типичного университетского профессора средних лет, правда, с виду более спортивного, чем остальная академическая братия. Мы упоминаем об этом потому, что в последующие годы он стал выглядеть намного моложе. Когда позднее мы будем обсуждать теорию метапрограммирования и исследования Пола Сигалла по аминокислотам, связанным с психоделиками и старением, то обнаружим некоторые доказательства, которые указывают на то, что моложавый облик д-ра Лири, возможно, имел биохимическое объяснение. Помимо того, что Тим был атлетически сложенным мужчиной средних лет, он отличался необыкновенной свободой от пространственно-временных условностей, характерных для обычного американца. Порой во время разговора с вами он мог подойти к вам очень близко, как это делают мексиканцы, или смотреть в глаза не отводя взгляд, как это распространено среди американцев. И если вы начинали из-за этого нервничать, он отходил назад
“Во время кислотного путешествия добиваешься самых лучших результатов тогда, когда трахаешь того, кого по-настоящему любишь, — сказал он в тот день. — В это время нервная система наиболее открыта, наиболее некондиционирована и готова принять совершенно новый импринт”.
Тима порадовало, что Репортер достаточно разбирался в психологии, чтобы оперировать терминами “игра с нулевым итогом”, “закрепление условного рефлекса”, “трансакция” и т. п., а особенно он был доволен, что в отличие от любого другого берущего интервью журналиста, с которыми он встречался, этот Репортер читал его книгу “Межперсональный диагноз личности” и хотел расспросить о том, как пространственно-временные трансформации психоделического странствия коррелируют с пространственно-временными типами личности, которые он выделил в этой работе.
“ЛСД вынимает вас из нормального пространственно-временного эго”, — кратко сказал он. — “Я всегда прохожу через процесс, в котором космическая игра подходит к концу, временная игра подходит к концу, а затем игра Тимоти Лири подходит к концу. Это кульминация, и в этот момент можно создать новый нейрологический импринт, потому что тогда все старые импринты на некоторое время приостанавливают свое действие”.
Репортер поинтересовался мнением о пейоте, ЛСД, и реальности выхода из тела в такие критические моменты.
“Пока я не проведу эксперимент, чтобы по-настоящему проверить, выходит ли человек из тела, — сказал Тимоти, — я попросту не буду о этом говорить. На данный момент это сугубо субъективное мнение”.
Безусловно, самоое устойчивое впечатление Репортера в тот день — что Тимоти Лири это человек, который ненавидит, не терпит и презирает людей, которые совершают эпистемологический грех “построения домыслов за рамками фактов”. Каждый ответ, который он давал, строился либо на выводах, сделанных из результатов экспериментов, либо содержал обещание, в котором выражалась надежда найти способ экспериментально проверить результаты по мере продолжения работы.
Лири также подчеркнул (как он делал это перед всеми репортерами), что ощущение при приеме психоделических наркотиков — это синергический результат трех неаддитивных факторов:
(1) дозировки употребляемых препаратов;
(2) установки — ожиданий, эмоциональных статусных игр, личностных характеристик и профессиональных способностей человека и пр.; и
(3) обстановки — истинных событий в пространстве-времени. Репортер прекрасно это понимал и аккуратно его цитировал; мы часто удивлялись, почему другие репортеры понимали его столь убого и так возмутительно искажали его слова.
Возможно, синергическая теория “дозировки, установки и обстановки” — это выдающийся вклад д-ра Лири в психофармакологию (позже мы поговорим о его вкладе в другие науки), но журналистская братия понимала его примерно так, как малообразованный человек понимает эквивалентность массы и энергии Эйнштейна и может сказать, что Е = чему-то-такому-или-еще-чему-то.
В тот день мы больше всего говорили о теории игр. Когда мы приехали, Тимоти конечно же играл в бейсбол на лужайке Миллбрука, и с тех пор бейсбол неотступно всплывал в нашем разговоре на метафорическом уровне. Еще в 1957 году он отказался от понятий “психолог” и “пациент”, заменяя их концепцией “исследовательской команды”. Он был убежден, что иерархия, подразумеваемая понятиями “психолог” (высшая собака) и “пациент” (низшая собака), заранее настраивает на определенные выводы. Теперь он хотел исследовать все межперсональные отношения в терминах “игровой модели” Монгенштерна — фон Неймана.