Космофауна. Контрабанда
Шрифт:
Чтобы не пялиться на весьма откровенный наряд, я скользнул взглядом дальше в помещение. Оно было двухярусным, и, несмотря на некоторую тесноту, там обнаружились: кофеварка, несомненно, старинная и дорогая, дверь небольшого отсека, в котором угадывался санузел, большой панорамный экран для винтажных видеоигр, пищевой мульти-синтезатор совершенно незнакомой модели, и шкаф, в котором были аккуратно развешаны разные предметы гардероба.
– Что «ну»? Сынишка его, ага?
На «сынишку» я ничего не ответил. Под кроватью явно было что-то ещё, и я зачем-то спросил.
–
– Спрыгивай – увидишь, – Цсофика с ноткой безразличия махнула головой. – А, да, раз уж мы тут, скажи – мы чего, нырнули уже, да?
– Нырнули, – кивнул я.
Спрыгивать, конечно, не стал. Не зря же она там сидит, и отец о ней не рассказывает?
Я заметил, что на столе стоит тарелка – однозначно, из нашего буфета. Вероятно, на ней ещё совсем недавно лежала та самая картошечка, которой кто-то – видимо, батя, угостил Цсофику и испачкал ручку люка.
Угощают обычно гостей. Или не только? Только тут до меня дошло. Это пленница. Очень ценная пленница. Живой товар. Батя заделался работорговцем? Киднеппером? Стало немного не по себе. Конечно, батя горазд на разные авантюры, но какие-то принципы у него должны быть. В любом случае, понял я – надо быть осторожным.
– Куда прыгнули-то? – спросила Цсофика. – В какую сторону, к Челябинску вашему?
– Не важно, – сказал я и захлопнул люк.
И вовремя – батя снова заворчал в браслете, мол, где шляешься, кони голодают. С трудом задвинул обратно шкаф, вернулся, покормил коняг – запихнул контейнеры в пневмотрубу, открыл заслонку, и светящиеся огоньки вылетели в туннелизатор и начали медленно засасываться в воронку запряжённой тройки.
Получена премия: 2 трудочаса
Накоплено трудочасов: 192,85
– Чего, они на хвосте? – спросил я.
– Были два всплеска через секунду после погружения, да! – отозвался Арсен. – Но, возможно, просто табун диких коньков, они там водятся.
– А картошечка ещё осталась? – спросил я, подойдя к буржуйке. – Очень уж понравилась.
– А? – рассеянно спросил батя. – Не, всё съели.
– Странно, вроде бы много было.
Батя насторожился, а я прикусил язык, который прямо-таки чесался.
– Было и съели, чего непонятного! – проворчал батя. – Завари вон сухпай.
После сухпая язык чесаться продолжил. Будь я поумнее – заткнулся бы, чтобы не вызывать лишних подозрений, но опыта тогда не хватало.
– Батя, вот смотри, а если вот, скажем… основной спасательный челнок? Он точно в подпространстве отсоединится? Я так понимаю, левая упряжка должна отстыковаться и подхватить, а ты проверял?
– Зачем тебе? Не надо ничего отсоединять! Нормально, сейчас долетим, вынырнем, – он потянулся и пошёл в спальню. – В общем, я прикорну на часа три, а то уже браслет разрывается. Арсен, ты – за главного.
– Есть, кэп! – кивнул Арсен.
У Арсена была фамилия Винникубов, родился на полу-обитаемой планете Миасс, а мать была родом с далекой планеты Кавказ – красивой, гористой, очень разнообразной по языку и с интересной реликтовой фауной. В роду со стороны
Арсену тогда вдвоем с роботом удалось вывести корабль в нейтральные системы, за что его повысили сразу на четыре разряда, а робота перевели работать во флот.
Оставаясь за главного, он любил покомандовать. Но делал это весьма своеобразно, даже как-то неуклюже. Вот и сейчас он медленно повернулся ко мне и хитро прищурился.
– Ну что, расквитаться мне с тобой за прошлый раз, или пожалеть?
– Ч-чего??
Он медленно пошёл в мою сторону, засучивая рукава.
Глава 5. Азартные игры в рабочее время
Я помню, как увидел Арсена в первый раз – мне тогда было четырнадцать лет. Я уже закончил среднюю школу и поступил в “бурсу”, как её называли – в училище юнг.
Именно в тот год мама бросила нас и сбежала куда-то в Империю.
Батя переживал, сильно, собственно, как и я. Он всё ещё служил в Третьем Дефлюцинатном Флоте, сидел на достаточно низкой ставке для своего возраста и опыта – всего-то “капитан шестого разряда”. Да и грузовичок всё больше простаивал без дела. Нет, лезть в бутылку он бы и не подумал – не того воспитания и закалки. Да и община и многочисленные родственники исправно помогали нам – что с психологической поддержкой, что с трудочасами и бытовыми делами.
Но батю манили звёзды. Возвращаясь домой после учёбы, я прямо видел, что с ним что-то происходит.
– Куда-то умахал вчера вечером с Ильичом, вроде как в Иммигрантский, – ответила бабуля однажды, когда я спросил, где пропадает отец.
Информация эта сильно заинтриговала. Районный Союз Иммигрантских Автономий, распологавшийся на отдельном континенте в северном полушарии – место достаточно разношёрстное. Туда селили всех беженцев, которые прилетали в наши края целыми пассажирскими “ковчегами”. Сотни районов, в каждом из которых свой язык, своя архитектура и культура. Люди нашего круга общения катались туда разве что на культурные экскурсии. Вернулся он на флаере тогда поздно вечером – заметно повеселевший и загадочный.
– Заживём, сынку! – сказал он.
– Ты чего, на работу устраиваешься? – догадался я.
– Не суй нос ни в своё дело! – буркнул он и ушёл к себе в спальню.
Я попытался расспросить Ильича, но тот, как он это часто делает, ссылался на уровень секретности.
Тогда я совершил мелкое хулиганство. Проснулся ночью и вылез через окно в сад. Пробежал по уже знакомой аллее до стоянки флаеров, сорвав по дороге спелый кумкват. Ключ на доступ в кабину уже был в моём браслете, мне разрешалось сидеть в кресле пилота, и я успешно открыл дверь.