Шрифт:
Александр Силецкий [1]
Фирма веников не вяжет
Всё же в аккуратности Помпею трудно было отказать. Уж что-что, а вот это…
Он и сам немножечко гордился, зная за собой такое свойство.
Потому он аккуратно и не торопясь закончил начатую фразу, чувствуя заранее, что вышло очень плохо, даже по пути слегка почиркал,
1
Александр Силецкий родился в 1947 году в Москве. Окончил сценарно-киноведческий факультет ВГИКа, работал в редакциях научно-популярных журналов «Земля и Вселенная» и «Наука и религия». С конца 1990-х годов живёт и работает в Минске. Автор большого количества фантастических рассказов и нескольких романов. Первая фантастическая публикация — рассказ «Галактик Шуз из космоса» в журнале «Юный техник» в 1963-м. Ряд рассказов переведен на иностранные языки — как европейские, так и азиатские, в общей сложности — на одиннадцать языков.
И так вот продолжалось раз от разу, день за днём: Помпей усердно сочинял страничку, начиная, как ему казалось, сумасшедше-грандиозную, блестящую утопию, и с редкостным упорством тотчас всё уничтожал.
Он видел: получается бездарно, беспросветно скучно, пошло, тривиально — с первых же абзацев.
И ведь что обиднее всего, Помпей отлично представлял, как мог бы написать, но дело не сдвигалось с мёртвой точки.
Он зациклился, и это было ясно.
А в издательстве копытом бьют: ещё немного — и срок договора истекает.
Он такого там наобещал!.. Шедевр, тиражи взметнутся до небес, бестселлер — не иначе.
Очень, очень уповал Помпей на новую свою утопию, и тут, по видимости, главную промашку-то и сделал.
Вряд ли стиль его работы был виной тому.
Писал он только от руки — привык, а переучиваться смысла для себя не видел. Должен быть прямой контакт с бумагой, с текстом, полагал он, вот тогда и выйдет что-то путное. И монитор перед глазами, и клавиатура под рукой — ненатурально, не способны вдохновить.
Как человек, усердно сочиняющий о будущем, техническим новациям в быту он мало доверял. Испытывал к ним стойкую и даже злую неприязнь. Хотя и мог порассуждать о них с друзьями на досуге…
«Я несчастный человек, — подумал с горечью Помпей. — Ведь я — не хуже остальных, определённо. Кто-то там, тупой, косноязычный, никаких усилий приложить не смеет — не дано — и только знай себе строчит. А ты тут мучаешься, бьёшься лбом об стенку… Чёрт бы взял всю эту распроклятую работу! С потрохами. И работу, и меня! Как надоело!..»
И тогда случилось чудо.
Книжный шкаф внезапно покачнулся, дверцы с тихим скрипом растворились, и, держа под мышкой несколько увесистых томов, из шкафа вылез самый натуральный чёрт.
— Я извиняюсь, — произнёс он гадким тенорочком, — но я, кажется, немного обознался дверью. Вот — книжонки помешали… А мы их сейчас на место! И — порядок.
Надобно сказать, Помпей, как истинный фантаст, был автор прогрессивных взглядов, смело пишущий о разных чудесах, и потому в чертей совсем не верил.
Но — опять же — как фантаст, спокойно пишущий о разных чудесах, в душе он был ко многому готов, и то, что в жизни не могло случиться, для него, по правде говоря, не выглядело вовсе ненормальным.
«Ладно, — только и подумал он, — пусть будет чёрт, в конце концов. И, что бы там ни сочиняли, он для нас — пришелец. А тогда — всё просто!»
— Звали? — ножкой прикрывая дверцы шкафа, хамским тоном начал чёрт.
— Да как сказать…
— Х-м, он ещё юлить тут будет!.. Ну, а то, что чёрт бы взял всю эту распроклятую работу?! С потрохами, кстати. Это — как? Не звали? Ну, гусар!..
— В какой-то мере — да, — признал Помпей. — Немножко поминал…
— И не в какой-то, а буквально, — огрызнулся чёрт. — Работу — вместе с вами. Дескать, забирай, чертяка!.. Не глухой я. Так чего?
Помпей заметил с укоризной:
— Что-то агрессивно вы настроены…
— Делов невпроворот! Зовут кругом, а ты давай — вертись. Совсем осатанел. Работа на измор. Ну, говорите! Времени — в обрез.
— Ишь ты… — Помпей тихонько усмехнулся. — Деловой вы, спасу нет. Раз-раз — и побежали… Так негоже. Если чёрт, то сами знать должны!
— Оно, конечно, — важно почесал под мышкой чёрт, — в какой-то мере мне заранее известно многое… Но вдруг — непредсказуемый нюанс?
— Да нет, — вздохнул Помпей, — всё, в общем, как и было… Не идёт работа, хоть ты тресни!
— Молодец, — одобрил чёрт, — поди, не графоман.
— Ах, что вы понимаете?! — вспылил Помпей.
— Вы только не орите. Я, вестимо, не учёный… Да когда учиться-то — знай успевай исполнить! Никакой системы. Но — нахватан. И немного представляю… Может, я польстить хотел! — осклабился глумливо чёрт.
— Польстить… Ну, не выходит у меня! Какая уж тут лесть?! Пишу, пишу — а всё не то… Вообразить — могу. А вот чтоб воплотилось на бумаге, в тексте, чтоб читали это и мне верили: так только и возможно, так и будет, — нет, не удаётся. Нету слов! А те, что есть, какие-то немые. Точно и ненужные совсем.
— Да, — прошептал, насупясь, чёрт, — а слово ведь — не воробей…
— Ну что за чушь вы говорите! — простонал Помпей.
— Я мыслю, — отозвался чёрт. — Не самая приятная работа. Но — увы!.. Я должен вам помочь.
— Х-м… А с чего бы?
— Вы — позвали, я — пришёл. И, коли уже здесь… Я, кстати, не ко всем хожу, — похвастал чёрт. — Нет, не ко всем. Кто с потрохами мне себя не обещает — тот… дурак. Я с дураками не вожусь.
— Так ведь и я, — смущённо произнёс Помпей, — себя бы не хотел… Работу разве что…
— А будто без своей работы вы кому-нибудь нужны! — хихикнул чёрт. — Мне всё равно: вы сами или ваше дело. Основное — чтобы с потрохами. Тут я к вам — со всей душой, с моим особенным плезиром. Значит, штучку сделать надо? Чтобы пропечатали, а после — похвалили?