Коснись меня огнем
Шрифт:
— Кажется, это был не единственный план, который вы вынашивали. — Лицо у Блейз пылало от гнева и смущения. — Вы придумали, как остаться со мной наедине. Никакая опасность нам не грозила. Господи, подумать только, как глупо я попалась на вашу удочку!
— На мою удочку? — На мгновение самообладание полностью покинуло Джулиана.
— Да вы обманом завлекли меня сюда!
Джулиан от злости заскрипел зубами. Ее обвинение только подлило масла в огонь. Он не мог простить, что она скрыла свое настоящее имя, а тут еще это. Вдобавок сильно разболелось бедро. Джулиан был вне
— Какое это имеет значение, — начал он ледяным тоном. — Сейчас важно только одно — вы меня обманули, не назвав себя.
— Возможно, я не была с вами так искренна, как должна бы, но мое имя вас не касается!
— Теперь касается, — отрезал он, — стало касаться с того мгновения, как вы позволили скомпрометировать себя.
Блейз гордо вскинула подбородок. Возможно, ее репутация и пострадала, но это только ее проблема, и ничья больше. Не ему читать ей мораль!
— Милорд, это мое личное дело.
Но тут в разговор вмешался лорд Килгор.
— Думаю, нам лучше пройти ко мне в кабинет и там спокойно во всем разобраться. Нет смысла обсуждать подобные вопросы в присутствии слуг.
— Разумеется, лишние пересуды ни к чему, — насмешливо заметил Джулиан. Он довольно грубо накинул на плечи Блейз накидку и поглубже натянул ей на лицо капюшон. Толку в этом уже не было, поскольку его слуги прекрасно знали Блейз в лицо. После сегодняшнего происшествия было мало надежды, что удастся сохранить имя девушки в тайне. При этой мысли Джулиан опять заскрипел зубами.
Блейз с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть от боли, когда Джулиан с силой сжал ей руку и повел к выходу.
Коренастый крепыш конюх, вооруженный охотничьим ружьем, охранял вход в сарай, а ярдах в десяти другой конюх грозно возвышался над связанным по ногам и рукам сыщиком, который с кляпом во рту лежал на земле.
— Как поступим с этим малым, Джулиан? — нерешительно спросил Ричард.
— Думаю, лучше всего развязать его и устроить на ночлег, а утром, когда я решу, что делать дальше, я поговорю с ним.
Приглушенное мычание стало ответом на эти слова, но Джулиан пропустил его мимо ушей, направляясь с Блейз от конюшни к заднему крыльцу усадьбы.
Проходя по коридору мимо со вкусом обставленных комнат, Блейз отметила про себя, что внутреннее убранство дома не уступало по элегантности его фасаду. Лорд Линден вел ее уверенно, чувствовалось, что он отлично ориентируется в огромном доме, — это напомнило Блейз о его обмане. Она так простодушно поверила этому… этому распутнику! У него еще хватает наглости обвинять ее в том, что она не растрезвонила направо и налево, кто она и как попала в табор. Есть от чего прийти в отчаяние!
Через пару минут лорд Линден остановился перед открытой дверью и, обернувшись, посмотрел на лорда Килгора, шедшего за ними следом.
— Ричард, ты позволишь воспользоваться твоим кабинетом? Надеюсь, ты понимаешь, что мне бы хотелось поговорить с этой леди наедине.
Лорд Килгор был несколько разочарован, но вежливо согласился.
— Буду ждать вас в гостиной наверху. Если вам что-либо потребуется, позовите слугу.
Джулиан с силой втолкнул Блейз в просторный кабинет и закрыл дверь. В камине весело горел огонь, несколько масляных ламп освещали комнату. Все еще держа девушку за руку, он подвел ее к креслу и насильно усадил.
— Не двигайтесь, — приказал он.
Заметно прихрамывая, он подошел к небольшому столику и налил в стакан что-то очень похожее на бренди, однако ей ничего не предложил. Какое-то время он неподвижно разглядывал темную золотистую жидкость, потом повернулся и твердо посмотрел на нее.
— А теперь я жду подробного объяснения. Кто вы и какого черта делали в таборе? — Блейз плотно сжала губы, и лицо ее приняло упрямое выражение. — Вы расскажете мне все, мисс Сент-Джеймс. Я намерен узнать правду, даже если на это уйдет вся ночь. Вы не выйдете из этой комнаты, пока я не получу удовлетворительных ответов на все мои вопросы. Итак, кто ваши родители?
По суровому тону Джулиана она поняла, что шутить он не собирается.
Добрую минуту было так тихо, что слышалось только потрескивание поленьев в камине. Потом Блейз беспокойно поерзала в кресле и решила, что лучше покончить с этим как можно скорее.
— Мой отец был американцем, — промямлила она наконец.
— Понятно, — кивнул Джулиан, — теперь ясно, откуда у вас этот выговор. Вы сказали «был»?
— Он умер, когда мне было десять лет. — А ваша мать?
— Она была англичанкой. Она умерла пять лет назад.
— А эта ваша тетушка, леди Уэйт?
— Тетя Агнес — сестра моей матери, она живет в Стевенедже.
— Это примерно в часе езды к северу отсюда, если не ошибаюсь. Полагаю, вы направлялись именно туда, когда я встретил вас в уэрской гостинице?
— Да.
— Леди Уэйт ваш официальный опекун?
— Нет, не совсем так.
— А как же тогда? — сквозь зубы спросил Джулиан.
— Вскоре после смерти отца мама опять вышла замуж, — объяснила Блейз с плохо скрываемой горечью. — Моим опекуном стал отчим. Он профессиональный дипломат, сейчас служит в Вене. Его зовут сэр Эдмунд Сент-Джеймс… возможно, вы слышали о нем. Именно он сыграл решающую роль тогда, прошлым летом, когда надо было уговорить графа Меттерниха и австрийцев присоединиться к коалиции против Наполеона. Однако сэр Эдмунд очень занят, на меня у него не хватало времени, поэтому он передал меня на воспитание тете Агнес.
«Это чистейшая правда», — подумала Блейз с молчаливым вызовом. Она не стала добавлять, что довела отчима почти до белого каления последним скандалом вокруг его имени, после чего он, собственно, и отправил ее с позором в Англию.
— Это имя мне незнакомо, — отозвался Джулиан. — А что связывает вас с Миклошем?
— Мой отец родом из Филадельфии, в Пенсильвании. Он был очарован тамошними цыганами, и, когда приехал посмотреть Англию, решил познакомиться с местными цыганами, выяснить, чем они отличаются от американских. Он все лето проколесил с табором Миклоша, а когда цыгане расположились на зиму поблизости от Стевенеджа, он там познакомился с мамой. Через шесть месяцев они поженились и вернулись в Филадельфию.