Коснуться небес
Шрифт:
Я бы хотела, чтобы это было всего лишь преувеличением.
Лили опускается на диванчик возле Лорена, и он притягивает ее поближе, так чтобы ее ноги оказались на его коленях, а все ее тело опиралось на него. Она наклоняется к его груди, пока он выбирает пепперони из своего куска пиццы.
– Можно я буду следующей?
– говорит Дэйзи с лукавой усмешкой, плюхаясь на пол. Она прислоняется к ножкам стула Рика и протягивает руку мадам Чармейн. В рыжих волосах медиума поблескивает седина, они густые и кучерявые, словно она их только что расчесала. На ее коже есть пятна от солнца.
Рик кладет свои ноги на мой кедровый
Но я не могу удержаться от того, чтобы не сделать ему замечание.
– Рик, я вижу грязь на твоих ботинках.
Его брови поднимаются, и он запускает руку в свои каштановые волосы. Черты его лица более резкие и сложные, чем у Лорена, но тело такое же мускулистое и стройное. Не громоздкое, но невероятно подтянутое. Он кивает своему брату.
– Пожалуйста, скажи мне, что она не всегда такая.
– О, да, - Лорен крадет кусочек пепперони с тарелки Лили и сует его себе в рот.
– Не оставляй стульчак унитаза поднятым, если не хочешь получить десятиминутную лекцию.
– Это называется уважение, - отвечаю я.
Лили поднимает свою руку.
– Тут я согласна с Роуз.
Ха! Выкуси, Лорен.
Но он игнорирует меня, игриво кусая Лили за шею. Ее лицо озаряет головокружительная улыбка.
И мое достижение мгновенно уходит в пропасть. Я просто чувствую себя... странно, когда лезу в верную безумно слепую любовь Лили и Ло. Вместо того чтоб анализировать их отношения, я задумываюсь о том, что есть у меня. Я поворачиваюсь к Коннору, почему-то зная, что все это время он наблюдал за мной, изучал и сейчас понимает все мои мысли. Я изучаю его черты: гладкость его совершенной кожи, волнистость его каштановых волос, изгиб его мышц на руках и груди, его всепонимающие голубые глаза.
Он - сила и совершенство во всем и настолько, что я никогда не посмею признать это вслух. От этого факта его голова бы раздулась. Но когда я была младше, то часто думала о том, на чтобы бы была похожа физическая близость с ним.
Мне было шестнадцать, когда я впервые представила трахающего меня Коннора, в то время единственный контакт, который у нас был - это устные дебаты на конференциях модели ООН. Если быть точным, то максимально близкий контакт, который у нас тогда был - это споры в коридорах причудливых отелей, посвященные Эпикуру и его философии, различным нематериальным вещам по типу любви, счастья и Бога. Однажды, Коннор ударился в изучение французского языка, и я старалась не отставать. Я поклялась стать лучше него. И потому училась более усердно. Я читала больше книг. Хотела быть уверена, что говорю на французском довольно бегло, чтобы понять Коннора, а затем и суметь сбить его с толку. Последнее мне так и не удалось, но я по крайней мере не отставала от него.
Я умна только потому, что часами читала. Коннор умен потому, что одарен от природы, но он учится усерднее, чем среднестатистический человек. Я завидую ему - он может обладать всеми этими талантами и никогда не тяготиться неудачами и трудностями. Он просто продолжает двигаться вперед.
Коннор дает мне веру в то, что все возможно. Не думаю, что когда-нибудь смогу найти
Он прикладывает руку к моей шее и поглаживает большим пальцем чувствительное местечко, от этого вниз по моему позвоночнику распространяется озноб.
Я рада, что он есть у меня, даже несмотря на то, что до него мне было хорошо и самой. То, как мы оказались вместе, по-прежнему кажется мне неким вселенским замыслом. Абсолютно неожиданно, я узнала о том, что Коннор стал преподавать экономику у Лили в Пенсильванском Университете. Как потом оказалось, это была уловка, чтобы сблизиться со мной. В начале, он не имел ни малейшего представления о том, что она моя сестра, и Лили выбрала его предмет абсолютно случайно. В то время мы с Коннором виделись всего раз в год, когда Принстон и Пенсильванский Университет соревновались в турнире за Викторианский кубок, и то, что он стал преподавателем Лили, было шансом для него видеться со мной чаще. Это был наш шанс на воссоединение.
А Коннор не тот, кто упускает хоть один свой шанс.
Так что когда он увидел меня в старой квартире Лили, то пригласил на свидание. Я ответила ему согласием, и он бросил мне вызов, выйти из собственной зоны комфорта, по сути, он делал так все эти годы. Я задаюсь вопросом, если наш секс положит конец этим отношениям, то где наше путешествие потерь и обретений друг друга, в конце концов, закончится.
Я поворачиваюсь к Рику, который даже не сдвинул со столика свои ботинки. Мне нужно убедиться, что он заметит мой свирепый взгляд.
И замечая, он поднимает руки в знак капитуляции.
– Знаете, если мы собираемся жить вместе, то стоит установить некоторые чертовы правила.
Мадам Чармейн врывается в нашу дискуссию.
– Ты одинока сейчас, но очень скоро найдешь кого-нибудь, - говорит она Дэйзи.
– Ну, это неправда, - говорит Дэйзи, и все камеры поворачиваются к ней.
– У меня уже есть парень.
Ботинки Рика наконец-то опускаются на пол.
– С каких это пор?
– С прошлой недели.
Мадам Чармейн поднимает палец.
– Ага!
– восклицает она.
– Скоро. Очень скоро.
– Так скоро, что события уже произошли, - иронично говорит Коннор.
– Разве сегодня мы меняем определенные толкования? Можно я тогда позвоню в Мэрриам Вэбстер (компания, которая занимается составлением и публикацией справочников и толковых словарей - прим.пер.)?
Ло усмехается.
– Ты сегодня несносный, Коннор.
– У меня есть ограничения на восприятие всякой ерунды. Магия уже перегибает эту палку.
– Это не магия, - с легкостью опровергает его слова мадам Чармейн.
– У меня есть видение.
Коннор перебивает ее:
– Об этом я и говорил.
– Почему никто из нас не знаком с твоим парнем?
– спрашиваю я Дэйзи, стараясь сменить направление беседы, чтобы Коннор не выглядел еще большим хреном, чем он есть на самом деле. Но у меня все равно есть предчувствие, что в финальном варианте видео Скотт выставит его не в самом лучшем свете.
До того как Дэйзи успевает ответить, Рик шепчет ей что-то на ухо, и они оба одновременно встают. Мы все в замешательстве, пока Рик не садится на пол, занимая место Дэйзи, а она не садится на его кресло, скрещивая свои ноги.