Кости не лгут
Шрифт:
— Прихожу в милицию, — уже начиная волноваться, продолжал он, — а менты смеются, иди проспись, говорят, а то в трезвяк сдадим. У меня нервишки, признаться, сдали тогда, я и наорал на них. Пришел там какой-то главный, я ему: «Давай мне наряд и две машины с пулеметами, козел старый!» Он так посмотрел на меня и рукой махнул. Меня сразу в подвал — и держали до вечера. Я как пришел, мне сразу же сказали, что ты тоже от Петровича сбежала. Звонил тебе, звонил…
Да, вот что значит здоровый сон! Даже от телефонного
— Да, кстати, — переведя дыхание, спросил Василий, — ты говоришь, с уркой с каким-то в кабинете Петровича беседовала, про Крысана ничего случайно не узнала?
В своем рассказе я умышленно не упомянула эпизода, где Лысый ответил на мой вопрос о Крысане. Туманно ответил, правда, но…
Так что кто знает, может статься и так, что Крысан жив. Всякое бывает… Вот и нечего Васю раньше времени расстраивать. Нужно, как говорится, верить в лучшее.
— Н-нет, — помедлив, ответила я, — по крайней мере, ничего определенного…
— Что значит «ничего определенного»? — насторожился Василий.
— Да видел он его пару раз, с вами же и видел, — выкрутилась я.
Открылась дверь. В кухню просунулась патлатая голова Ирокеза:
— Ребята, имейте совесть, наконец! Водку принесли, а вы кухню сколько уже занимаете?!
— Да разве мы занимаем? — засуетился Василий, закатывая рукава цветастой рубахи. — Пожалуйста, пускай проходят.
На кухню с веселыми криками ввалилась компания.
«Начинается…» — подумала я.
И вздохнула.
Вечер воспоминаний можно считать закрытым.
Глава 6
Весь бардак и ералаш, царивший по всей этой странной квартире, сконцентрировался теперь на кухне. Туда, в небольшое в принципе помещение, набилось человек десять. Василий в том числе, естественно. Музыку, правда, они выключили, но тише от этого не стало — все галдели кто во что горазд. Я вышла, захватив с собой свои кости и документы. Деньги я еще раньше положила в карман. Домой идти мне не хотелось — ну что там делать одной? Да и выпить я большого желания не ощущала. Побродив по квартире, нашла в одной из комнат магнитофон и целую кучу кассет.
Порывшись, я выудила «Европу», вроде слушала когда-то. Дай-ка освежу в памяти. Я поставила кассету и прилегла на диванчик. Что удивительно, я опять задремала.
Разбудили меня дикие вопли. Я вскочила — неужели что-то случилось? Да нет, вопли хоть и дикие, но никак не тревожные. Скорее восторженные.
Позевывая, я выглянула из комнаты.
Ого, веселье в самом разгаре. Я посмотрела на часы — половина двенадцатого. Как их соседи терпят?
Бесшабашные молодые люди уже разбрелись из кухни по всей квартире. Самые трезвые решили смотреть телевизор. Телевизор-то и был причиной их воплей — шла какая-то передача, в которой упомянули о нашем тарасовском маньяке.
Видать, парней переполнило чувство гордости за свой город. По этому поводу они и устроили такой концерт — орали и плясали как сумасшедшие.
«Кошмар какой, — подумала я, закуривая, — ужас!»
Из беснующейся толпы вдруг появился нетрезвый Василий. Он орал громче всех. Песню, очевидно, своего сочинения:
— Маньяку, маньяку-у наливайте коньяку-у!
— У-у-у, — подвывал ему хор.
На меня никто не обращал абсолютно никакого внимания.
Нет, лучше бы я домой ушла.
Вдруг Василий прекратил песню и закричал, подняв вверх руку:
— Тише! Ти-ише!
Мало-помалу все смолкли.
— Слушайте, — начал он, волосы его растрепались, глаза горели как у сумасшедшего, — ведь маньяк действует в нашем районе… Последний раз его видели, — тут он посмотрел на меня, — в парке… Давайте поймаем его!
Предложение вызвало бурю восторга. Все буйное общество в момент оказалось за дверью, загремело по лестнице и исчезло. Наступила тишина. Вот соседи обрадуются.
Я подошла и закрыла входную дверь. Мне почему-то стало не по себе. Я вслух обозвала Васю дураком и села перед телевизором. Потом заметила видеомагнитофон и поставила какую-то тупую американскую комедию. Просмотрела ее до конца. Чувство тревоги не покидало меня.
Выключив к чертовой матери видак, я вышла на балкон. Вроде компания какая-то возвращается. Похоже на Васиных друзей. Только что-то они притихли. Я покурила и пошла в прихожую.
Ребята молча расходились по комнатам. Я увидела Василия. Необычно присмиревший, он казался почти трезвым.
— Случилось что-нибудь, Вась? — с тревогой спросила я. — Чего вы все такие?
— Да черт его знает… — пожал он плечами. — Витек за пивом пошел и пропал куда-то. Может, его в трезвяк забрали? — с надеждой предположил он. — Мы ж часа два по этому парку болтались, все окрестности переполошили. Может, кто из местных и вызвал мусоров… Бандит у нас самый трезвый… Пошел в трезвяк, тут, недалеко, узнавать про Витька.
Витек… Витек… А, вспомнила! Такой худенький, с длинными русыми волосами, на девушку похож. Еще хотел познакомиться со мной, когда я только вошла.
Стук в дверь.
Человек пять сразу бросились открывать. На пороге стоял растрепанный Бандит, бледный, я с удивлением заметила, что он дрожит крупной дрожью. Он молча протянул вперед руки — ладони были в крови. Губы его кривились. Казалось, он что-то хочет выговорить. И не может.
— Т-там, — показывая вниз, в темный подъезд, наконец сказал он.
Ребята стояли на пороге. Вниз идти никто не собирался. Как будто не они два часа назад рвались изловить маньяка.
— Что там? — спросил кто-то.