Кости. Навье царство. Книга 2
Шрифт:
Ладони ласково, аккуратно и нежно прикрывают глаза. Из его уст звучат непонятные слова, произнесенные на неизвестном языке. Тело сводит судорогой, заставляя неестественно выгибаться.
– Как смерть белая, - причитает Машка. – Она ж не умирает, Севочка?!
– Типун тебе на язык! Жить ей долго и счастливо!
– Меня, словно я пушинка, подхватывают на руки.
– Вот так, - шепчет сенсей на ухо, - отдохни.
Тепло и спокойно. Неожиданно осознаю, что невероятно устала, словно кто всю жизненную энергию выкачал разом!
– Что с ней? – с беспокойством звучит от Красовской. – Чо за вариация девочки из «Звонка» сейчас была? Ты ее глаза видел, Сева?!
– Видел, - звучит над макушкой.
–
– Та хорош заливать, - ершится Красовская. – У нее бабка – «божий одуванчик» и это же Яда!
– Во всех нас есть тьма, Маша. – Сева идет уверенным шагом. – Есть те, кто изначально с ней рожден, как Кощей, Лихо, Горыныч, Яга, Болотник тот же… но тьма в них либо дремлет, либо они умело с ней управляются. А есть те, кто тьму в себе взрастил, добровольно отдавшись ей в лапы, например, в сказках ваших Финиста, Ясного Сокола, рисуют героем, добрым молодцом, да?
– Нашел кого спросить, - фыркает Красовская. – Ты думаешь я сказки все, наизусть, знаю? Да я их через одну и то, не с самого начала помню.
– Ясно, - печально вздыхает он, - Это же надо было такое «чудо» в стаю…
– Чо? – обижается Машенька.
– Говорю, самородок ты, Маша, городского типа. Дитя прогресса и айфонов. Зато, наверное, про продвижение в сети все знаешь, да?
– Ну, это мой хлеб, Сева. Знаешь, сколько стоит мой аккаунт?
– Боюсь представить…
– Ага, - даже не надо открывать глаза, чтобы почувствовать сквозящую в голосе Маши гордость. – Я на себя впахивать начала с пятнадцати! Когда другие по клубешникам да подворотням минеты строчили за три коктейля, я спать ложилась, чтобы цвет кожи не испортить и синяки под глазами не заработать. А днем, вот как раз после таких гуляний, бегала на побегушках у второсортных звезд: записи в салоны, где им всю их «популярную жизнь» замазывали консилерами чтобы они хоть на людей смахивали, а не на этих, ваших, умертвий. А потом то за кофе, то за презиками в аптеки, то за цветами очередной соске, то за подарочком утешительным. Думаешь легко, в дерьме вертеться и оставаться чистенькой? А самое смешное, знаешь что? В клоаке публичности репутация – залог всего. И у меня, Сева, идеальная репутация. Так что… не до сказок мне было и Финистов ваших.
– А в детстве?
– спросил он.
– А что в детстве? Мама, папа, жизнь от зарплаты к зарплате, долги, кредиты. Новый год один помню… картофель, отваренный в мундире и тощая селедка – вот и весь праздничный стол. Потому что денег нет. Наверное, тогда я себе и пообещала, что не хочу так жить.
– Получилось?
– Да, - звучит с вызовом. – У меня в центре столицы квартира, машина, круг общения, деньги, все самое лучшее… и Новый год я могу провести в любом фешенебельном ресторане.
– А друзья, Маш? Семья? Любовь? Есть с кем разделить радость праздника, пусть даже закусив картошкой?
Машка смолкла, так и не ответив.
Странная прогулка. Словно вывернули на изнанку, оголив что-то болезненное и острое.
– Пришли, - в этот раз кожу согрело теплое прикосновение. Сева коснулся кончиками пальцев моего лица и отстранился, усаживая на расстеленный Машкой плед.
– Что ж ты слабенькая такая, Яда? А силы для тебя непомерно отсыпали, как будто за двоих разом. Всеволод подошел к сине-зеленой глади озера, замер, глядя в посветлевшее небо. Грозовые тучи уже далеко ушли, напоминая о себе разве что тонкой полоской черноты вдали. Развернувшись ко мне, посмотрел напряженно и сосредоточенно.
– Впервые приступ случился?
Молча кивнула.
– Теперь будет чаще.
– Почему? – вместо меня спросила Красовская. Подойдя
– В рюкзаке возьми по рубахе, - кивнул Сева, продолжая пытать меня взглядом. – Одна тебе, вторая Яде.
– Как староверы, честное слово, - пробурчала Маша, но послушно полезла в торбу, что прихватил Всеволод.
– Так почему? – повторила заданный вопрос.
– Лес принял, сила наружу рвется, запечатанная, нерастраченная. Тебя бы в добро да на благо… - вздохнул. – А так-то пока беснуешься и грызешь себя, тьма и колышется, баламутит внутри. Рвется на свободу.
– Я не хочу быть злой. Оно само… как-то.
Сева кивнул, перехватив для меня рубаху. Машка побежала в соседние кустики переодеваться.
– Знаешь, какой самый большой враг любви?
– Ложь и предательство?
– Нет. Ложь тоже бывает разная, - качнул головой сенсей. – Гордыня. Она убивает всё, не только любовь. Она же основа всех грехов, корень и матерь их. Гордыня предшествует падению во тьму.
– Я не совсем понимаю, к чему ты…
– Сейчас поймешь, - пообещал волк, устраиваясь рядом. – Давай представим двух влюбленных. У них есть проблемы в отношениях. Каждый их них сформировал свое видение любви на примере родителей, друзей, фильмов, книг или интернета. Один считает, что он имеет истинные знания о любви. Все должно быть только так, как сложено в его картине мира. Другой же воспринимает себя настолько важной персоной, что может позволить себе развернуться и уйти, когда ситуация складывается не так, как хочется. Возможно, он думает, что тем самым демонстрирует силу своего характера. На самом деле это - слабый, самовлюбленный поступок!
– Ты сейчас обо мне и Кире? – в душе вновь заворочалось темное и злое.
– Это ты сказала, не я. – Сева расставил на пледе еду и разлил по глиняным кружкам ягодный морс. – Хочешь бутер?
– Не-а, не голодна.
– Вернемся к гордыне. Чувство собственной важности порождает огромную подсознательную агрессию. Что ты сейчас чувствуешь, Яда? Злость?
С раздражением веду плечом и неохотно киваю.
– Ты думаешь я говорю чушь, тебе не приятно слушать историю о том, что смутно напоминает тот треш, что заставил тебя оказаться здесь. Давай же разберемся, что на самом деле происходит?
– Не уверена, что хочу знать, - продолжаю артачится.
– На самом деле, - продолжает волк, не принимая мои возражения, - ты ставишь себя, свой разум, свою мудрость выше воли Богов, выше чего-либо или кого-либо в этом мире. Твоя гордыня не дает принять травмирующие ситуации, которые не соответствуют ожиданиям.
– По-твоему, мне надо было прийти к Киру, когда он меня прямым текстом в недалекое пешее послал?!
– Тебе вновь говорит гордыня, - качает головой Сева. – Послушай, не примеряй буквально все мои слова. Категорично. Сейчас, когда войдешь в воду, закрой глаза и повтори все, что откликнулось в сердце. Подумай, Яда. Без зла, без споров, без необходимости моего одобрения или отрицания. Будь честна сама с собой. Попробуй понять и решить, где твое истинное место во Вселенной, каково твое предназначение. Кто должен быть рядом, а кто нет.
– Вот так просто? – усмехаюсь я. – А если человек, которого хочу видеть рядом – постоянно обижает?
– Пойми, нет людей плохих или хороших. Есть просто люди, а мы их делаем такими, какими ожидаем увидеть. Как только к тебе придет осознание, так сразу и отпадет потребность обвинять кого-то и себя в том числе, а тем бо…
– Бо-оже, - проворчала нам в спину Красовская, - я сейчас усну. Сева, серьезно, ты еще тот душнила! (прим.автора: Значение разг., неприятный, скучный, нудный человек) Мы в это озеро, наконец-то залезем или так и будем философствовать, Кастанеда доморощенный?!