Костры из лаванды и лжи
Шрифт:
– Да, мадам Арно?
От официального обращения Женя смутилась ещё сильнее.
– Я не очень поняла… Может вы объясните мне, что имела в виду Моник, говоря про «хозяйскую часть замка»?
– Речь о левой башне, где нет гостевых апартаментов. Там селят только сотрудников, если есть такая необходимость, и, кроме того, там проживает мсье Роше, владелец отеля, когда ночует здесь.
– И много сотрудников там сейчас живёт? – поинтересовалась Женя, изо всех сил пытаясь выглядеть невозмутимо.
– Сейчас никого, кроме вас и мадам Бланшар, все остальные служащие – местные, приезжают утром из Марселя или Экса. А мсье Роше крайне редко останавливается
– Понятно… – пробормотала Женя. – А мсье Роше, он…
Люк бросил на неё красноречивый взгляд, и Женя тут же осеклась, покраснев.
– Я не любительница собирать сплетни, мсье Люк. Я просто… просто хотела спросить…
– Во всех апартаментах отеля действует вай-фай, пароль можно узнать на стойке регистрации, – сообщил парень, невозмутимо глядя прямо перед собой. – Мы почти пришли.
Он потянул на себя одну из абсолютно одинаковых безликих дверей, и Женя ожидала увидеть стандартный гостиничный номер, но из открывшегося темного прохода пахнуло сыростью.
– Прошу…
– А куда мы, собственно говоря, идём? – Женя беспокойно передернула плечами, не торопясь нырять в неосвещенную неизвестность.
– В левую башню, – Люк посмотрел на неё, как на идиотку. – Я же только что говорил. Дверь ведёт на лестницу. Винтовую. Мы же в старинном замке, помните, да?
«Вот зараза высокомерная! Я же к тебе со всем пониманием, помочь даже хотела…»
Женя на секунду замялась. Идти первой непонятно куда ей совершенно не хотелось, но как вежливо отказаться… Наконец она решилась:
– После вас. Там так темно, что я боюсь оступиться.
– Как пожелаете, – Люк снова нацепил на себя маску невозмутимости. – Лестница действительно освещена не так ярко, как остальные помещения, но глаза быстро привыкнут. Держитесь за перила.
И он шагнул в проём.
Шахта лестницы шла вертикально вверх и была довольно узкой. По обе стороны прохода вились гладко отполированные деревянные перила, но подниматься вдвоем плечо к плечу, держась за них, было бы тесно. Узкие стёртые ступени заворачивались в спираль, как лопасти старинного веера. Или как нож в мясорубке, тут как посмотреть. Женя понемногу свыклась с высотой подъёма и царившим на лестнице полумраком, но на душе всё равно было тревожно. Она протянула руку и провела пальцами по внешней стене. Камень, шершавый и холодный.
«И это отель? Ладно, паутина с балок не свешивается, и на том спасибо. Интересно, а обычных постояльцев тоже в такую жуть селят? Фотки-то на сайте совсем другие. И вот как по этим ступеням чемодан тащить? А может где-то есть лифт, а этот Люк просто издевается? Мстит за то, что из-за меня Моник его застукала спящим? Странный он какой-то. И вообще всё здесь странное».
Они прошли небольшую квадратную площадку на втором этаже и стали подниматься выше. К этому времени Женя уже в полной мере ощутила, что день был длинный, и она провела его на ногах. С их приближением на стене зажглась электрическая лампа, стилизованная под факел. Вероятно, сработал датчик движения. Женя поморщилась – это место нравилось ей всё меньше. Подрагивающий свет факела озарил площадку третьего этажа и две массивные деревянные двери с коваными вставками.
Люк приложил ключ-карту к электронному замку на одной из дверей и заученно протараторил:
– Свет включается слева. Вода в уборной прогревается не сразу – нужно полминуты выждать. Доброй ночи, мадам Арно.
– И вам, – только и успела ответить она в спину удаляющегося парня.
Бросив неприязненный взгляд на псевдо-факел, Женя прошла в комнату, нащупала рычажок выключателя. Под потолком вспыхнула изящная люстра-канделябр. Хорошо хоть лампочки были лишь имитацией свечей и горели равномерным электрическим светом. Серо-голубая филёнчатая дверь с внутренней стороны выглядела довольно заурядно. Рама высокого окна тоже была вполне современной, пластиковой, никаких средневековых ужасов, впрочем, клетчатая расстекловка придавала ему особый французский шарм.
Молочно-белая отделка комнаты прекрасно гармонировала с голубоватыми обоями в мелкий цветочек, которые покрывали стену за изголовьем двуспальной кровати, устланной покрывалом в тон и ворохом пышных подушек.
Женя всё ещё топталась у порога, не в силах поверить, что жутковатая лестница привела к такой воздушной и уютной комнате, которая теперь в её полном распоряжении. После шести квадратных метров кухни у дяди Кости это помещение казалось поистине королевским.
«Да я как настоящая Мария-Антуанетта! Вау!»
А уборная… Женя не сдержала восхищённого вздоха, созерцая ванну на чугунных львиных лапах, стоящую посреди просторной комнаты с ещё одним окном. Большим французским окном в ванной! Женя немедленно задёрнула тяжёлые шторы.
«Не хватало ещё, чтобы за мной подглядывали».
Все эмоциональные переживания этого дня внезапно навалились тяжким грузом. Женя была готова рухнуть в постель не раздеваясь, но всё же нашла в себе силы принять душ и разложить вещи в гардеробной, размеры которой тоже её немало удивили.
Устраиваясь на мягкой перине Женя размышляла о том, что, наверняка, произошла какая-то ошибка, и её случайно разместили в таких роскошных апартаментах. Но усталость брала своё.
– Я подумаю об этом завтра, – тихо прошептала Женя и провалилась в сон.
Глава 7
Джинсы цвета фуксии
Среди ночи, еле соображая от усталости, Жене пришлось встать и, натыкаясь на всё подряд, спешно искать дверь в ванную. Организм напомнил о своих потребностях, когда ещё даже светать не начало. Возвращаясь в кровать, Женя приоткрыла окно, чтобы впустить в душную комнату побольше свежего воздуха. Но стоило ей потянуться к вожделенной подушке, как до Жениного слуха донеслись звуки, которые меньше всего можно было бы ожидать среди ночи – чей-то смех.
Это был жуткий смех, дробный, трагичный, будто кто-то давился собственной вымученной радостью. Женя замерла. Звуки оборвались. Но лишь на мгновение. Потом раздались снова и громче. Словно весельчак подобрался ближе и теперь стоял прямо под окном её комнаты. В первый раз смех, хотя и четкий, был очень тихим. Теперь он завершился раскатистым пассажем, который, казалось, отозвался эхом в каждой клеточке её дрожащего тела.
Перепугавшись до жути, Женя на цыпочках прокралась к окну и выглянула наружу, чуть отодвинув штору. Снаружи стояла тьма египетская. Отблески фонарей до этой части фасада не долетали. В неверном свете звёзд Жене удалось разглядеть какую-то мрачную громаду, возвышающуюся прямо напротив, но на некотором отдалении от башни, в которой её поселили.