Костяное царство. Страшно быть богом

Кутузова Лада

Лада с трудом запихнула в себя несколько ложек тушеной капусты с мясом. Затем, обжигаясь, залпом выпила чай, даже не ощутив вкуса. Вроде как с мятой и листьями смородины.

– Отдохнем немного, – решил Яровит. – Дорога предстоит длинная – на остров Буян к Мировому дереву. Надо добить Чернобога.

Лада сунула под голову куртку и закрыла глаза. Ее укачивало, в ушах звенело, во рту пересохло. Лада решила выпить воды, но неожиданно провалилась в сон, словно кто дернул ее туда.

…Берендей стоял в одной из угловых башен стены. Механический сокол, которого когда-то сотворил Данило-мастер, принес неутешительный ответ от царя Гороха – тот не придет на помощь. Верить в то, что вернутся Яровит и младшие боги, не получалось: их задача – сразиться с темными богами. Берендей знал об этом, но все же надежда сидела в сердце занозой. Вроде не тронь ее – не ноет, но при каждой случайной мысли душевная слабость овладевала царем: против войска Чудища Поганого им не выстоять. Но если они смогут продержаться подольше, то…

Берендей каждый раз обрывал себя: нечего об этом мечтать! Если Яровит с остальными одолеют Чернобога, то неясно еще, захотят ли они вернуться к нему. Возможно, отправятся в Правь, чтобы установить главенство светлых богов. Все заняты собой, и никому нет дела до чужих проблем. Никто, кроме Берендея, не побеспокоится о людях, которые доверили ему свои жизни.

Хорошо, что детей и женщин отправили из города загодя, лишь до Берендея донеслись слухи о предстоящем вторжении. Берендей выделил несколько воинов, чтобы те охраняли их по дороге. Ведь Чудище Поганое могло отправить часть войска наперерез. Некоторые женщины остались – не захотели расставаться с мужьями. Как и остальные, они несли дежурство на стенах.

Относительное благополучие рухнуло в тот день, когда Берендей разглядел в обступившем город войске стенобитные орудия. Берендей смотрел на деревянные башни, которые тащили быки, и понимал, что проиграл – город обречен. Еще цела стена высотой в двадцать локтей, а шириной в двенадцать – так, что по ней можно пустить конницу в два ряда. Еще несут гордо свои шпили настенные башни: надвратные и угловые. Ощетинился кольями, установленными на дне, двойной ров с водой, неприступен насыпной ров неподалеку от стен. Кипят чаны со смолой, готовые пролиться на головы врагов, но город отсчитывает последние мгновения жизни. Все они, оставшиеся здесь, обречены.

Берендей не ждал ниоткуда подмоги. Но порой на него находило, и он начинал верить, что совсем скоро увидит стяги Горохового царства. Или что Яровит все же решит помочь Берендею, несмотря на предыдущие договоренности. И от этих качелей становилось только хуже.

После появления стенобитных орудий правая рука Берендея воевода Добрыня предложил устроить вылазку: через подземный ход выбраться наружу и поджечь катапульты и тараны. Скрепя сердце, Берендей согласился: иного выхода у них не было. Поздней ночью, когда окончательно стемнело, Добрыня с несколькими воинами вылезли за стену. Потайной лаз кончался возле реки и прятался за огромным валуном. На всякий случай ход обрушили, теперь никто из воинов не сумел бы вернуться по нему в город. Но и враги не смогли бы воспользоваться им, узнай они о лазе из пыток. И Добрыня, и его помощники были смертниками, их заранее похоронили в пустых домовинах.

Ночью небо окрасилось заревом: полыхнули две катапульты. Берендей вслушивался в звуки боя, крики и понимал, что вылазка провалилась: Добрыня не справился. Оставались еще пара катапульт и таран. А на утро последовал ответ: к катапульте привязали живого еще Добрыню и запустили его в город.

Берендей глядел в выколотые глаза помощника, на тело Добрыни со следами страшных пыток и молчал. Скоро и он разделит судьбу друга. Кровяники, которых царь сотворил из своей и крови воинов, продержались недолго – их быстро развеяло. Да и все дары, которыми обладали жители города, оказались бессильными перед врагом. Вскоре заговорило оружие. Огненный камнепад обрушился на город, Чудище Поганое использовало греческий огонь. Его секрет считался давно утерянным, но, видимо, Чернобог поделился им с верным слугой. Дома загорались как щепки, ветер добавлял беды – тут же занимались соседние дворы. Берендей видел, как кто-то попытался выбежать из объятого пламенем дома, но не успел – обрушилась балка.

Камни били и о стену, оставляя на ней вмятины, уничтожая башни. Прилетело и Берендею: обломок надвратной башни ударил его чуть выше виска, и Берендей потерял сознание. Когда царь очнулся, то решил, что на дворе ночь – вокруг было темно. Лишь через некоторое время Берендей сообразил, что солнца не видно из-за дыма от пожарищ. Его пытались удержать, но Берендей поднялся на стену.

Войска Чудища Поганого гнали перед собой пленников, как скот. Те падали во рвы с водой и погибали мучительной смертью на кольях. Когда ров заполнился телами умерших, по ним переправились воины противника. Берендей огляделся: ряды его соратников значительно поредели, но и Чудищу Поганому нелегко дастся победа – многие из его воинов полегли под стрелами. Кто-то корчился от боли, облитый горящей смолой.

– Вам лучше уйти, государь, – к Берендею подошел кто-то из младших воевод, царь не сразу признал его.

– Все одно, конец близок, – отмахнулся Берендей. – Лучше погибнуть в бою.

Противник с помощью крюков и приставных лестниц преодолевал насыпной ров и устремлялся к крепостной стене. У защитников же подходил к концу запас стрел – настолько огромное войско окружило город. Под стенами росла гора трупов, в нос шибал запах крови, дерьма и горящего дерева. Берендей оперся на стену, перед глазами плыло. Вдали, где находилась ставка самого Чудища Поганого, развевался флаг цвета запекшейся крови с нарисованным на нем черным колесом – знаком Чернобога.

Серое от дыма небо, сквозь которое неохотно проглядывает солнце. Можно сколько угодно смотреть туда и взывать к помощи, но никто не ответит – боги смотрят на людей сквозь равнодушное солнечное око.

– Яровит, отомсти за нас, – Берендей оторвал кусок ткани с подола рубашки, чиркнул ножом по коже и окропил ею ткань.

Затем сжег подношение богу воинов на огне. Его примеру последовали оставшиеся в живых защитники города.

– Простите меня, если в чем виновен перед вами, – Берендей поклонился своим соратникам.

– И ты нас прости, – они поклонились в ответ.

Вот и все. Нет среди них ни царя, ни воевод, ни сотников, ни женщин, ни простых воинов. Теперь все они смертники и повязаны кровью – биться до конца. Да и смерти нет. Род создал людей и вдохнул в них душу. Совсем скоро по Молочной реке через райский сад Ирий отправятся они в Пра-океан и станут одним целым. Тень легла на лицо Берендея, будто смерть уже оставила на нем свой знак. Умереть, чтобы жили другие. Умереть так, чтобы как можно больше захватить с собой врагов. Чтобы об их подвиге слагали песни и легенды. Смерть не страшна, когда есть, ради чего умереть.

Катапульты били прицельно по защитникам города. Взлетела вверх еще одна угловая башня, пострадала надвратная. Берендей заметил приближающийся таран – его тащили сотня воинов противника. Сооружение походило на передвижной дом на колесах. Огромное бревно с железным наконечником в виде барана, было подвешено к неподвижной балке под навесом.

– Нам до них не дотянуться, – заметил кто-то.

Берендей согласно кивнул: без толку кидать камни на врагов или лить смолу – враги укрыты крышей. Если только поджечь чем-то, но стрелы кончились. Осталось ждать конца.