Костяной лабиринт

Роллинс Джеймс

И что еще хуже, она не смогла найти никаких свидетельств того, что подземный город доходил до территории Пекинского зоопарка, который находился примерно в миле от здания закрытого ресторана.

После нападения на Гао Суня Монк собрал здесь оперативную группу, присланную Пейнтером. Именно в этой точке был впервые снова зафиксирован сигнал GPS. Оперативники проникли в пустующее здание через окно сзади и сразу же обнаружили в подвале лестницу, ведущую вниз в подземный город. По словам Кимберли, это был лишь один из сотни входов в протяженный лабиринт.

Однако стальная дверь в конце лестницы выглядела новой. Определенно, ее установили совсем недавно.

Она запиралась на электронный замок, и ее успешно отпер магнитный ключ, отобранный у Гао.

Пленение Гао Суня позволило узнать дополнительную информацию. Через свои источники Кэт установила имя его брата: Чан Сунь, подполковник НОА, сотрудник Академии военных знаний. В этой же самой академии работала и непосредственный начальник Суня, генерал-майор Чжайинь Ляо. Кэтрин переслала фотографию этой женщины, застывшей навытяжку в наглаженном зеленом мундире. Скорее всего, именно она была источником раздражения и злости, выказанных Гао во время телефонного разговора со своим братом Чаном.

«Так что, похоже, теперь нам известны все ключевые игроки, вот только как найти этих ублюдков?» – раздумывал Монк.

Его внимание привлек раздавшийся впереди плеск. Из непроницаемого мрака возвращался один из бойцов оперативной группы. Коккалис отправил вперед четверых человек – разведать ближайшие окрестности. Пятый агент остался дома у Гао стеречь их дополнительную страховку.

– Все чисто, – доложил оперативник. – Но вы должны взглянуть на то, что мы обнаружили.

Все пятеро бойцов, отобранных Пейнтером для этой операции, были американцами китайского происхождения. Это должно было помочь им слиться с местным населением. Вдобавок, чтобы еще более надежно скрыть их присутствие в чужом государстве, все пятеро, как и Монк с Кимберли, были в форме НОА.

«Раз уж мы здесь, нужно вести себя соответствующим образом».

– Показывай! – распорядился Коккалис.

Боец – коренастый сержант по имени Джон Чинг – повел его по затопленному тоннелю мимо помещений, заваленных ржавыми скелетами велосипедов и покрытой плесенью мебели. Узкий тоннель медленно поднимался вверх и, в конце концов, вывел всех выше уровня воды, на сухое место. Впереди показалось свечение, рассеявшее сплошной мрак.

Вскоре Монк увидел и остальных бойцов: двух братьев со стальным взглядом по имени Генри и Майкл Шоу и еще одного, невысокого оперативника, к которому все обращались просто как к Конгу. Коккалис не мог сказать, было ли это его настоящее имя или сокращение от насмешливого прозвища Кинг-Конг, вызванного его габаритами.

Кимберли тихо ахнула, увидев то, что находилось в конце узкого тоннеля. Там начинался огромный проход, достаточно просторный, чтобы по нему мог проехать танк. Стены и сводчатый потолок были выкрашены свежей серой краской, и над головой у агентов висели яркие люминесцентные лампы. Тоннель уходил в обе стороны, на север и на юг, скрываясь вдалеке за поворотами.

– Полагаю, мы на правильном пути, – заметил Монк. – И, к счастью для нас, Гао оставил нам транспорт.

У входа в узкий тоннель стоял армейский внедорожник «БЦ-2022», зеленый с алыми звездами НОА на передних дверях. По всей видимости, Гао Сунь оставил машину здесь, после чего поднялся на поверхность и направился пешком к себе домой.

Моу достала из кармана связку ключей, которые забрала у пленника.

– Ну, кто хочет прокатиться? – с улыбкой спросила она, и все оперативники тоже заулыбались.

Все быстро забрались в машину, и Кимберли села за руль. Если они столкнутся с какими-либо неприятностями,

ее привлекательная внешность и живой язык станут лучшим оружием.

Забравшись на заднее сиденье, Монк втиснулся между братьями Шоу, чтобы получше скрыть свое присутствие. В качестве дополнительной меры предосторожности он надвинул на глаза фуражку и натянул на лицо маску. И все же Коккалис понимал, что этот маскарад спасет их только в случае поверхностного осмотра.

«Что ж, пусть будет так».

Наклонившись к Кимберли, Монк указал на север, в направлении зоопарка:

– Едем туда. Посмотрим, куда нас приведет дорога.

Двигатель с ревом ожил, и отголоски его шума эхом отразились от стен.

Коккалис откинулся назад.

«И будем надеяться, что мы не опоздали».

11 часов 14 минут

Баако кажется, что у него в голове бушует пламя.

Он судорожно бьется в панике и боли, но его руки и ноги неподвижны. Не может он пошевелить и головой. Ему остается только вращать по сторонам глазами, пытаясь что-либо увидеть. Он следит за тем, как высокий мужчина склоняется над ним, держа в руке иголку.

Обезьяна знает, что такое иголка. Мама иногда колет его, после чего обязательно угощает лакомством – бананом, намазанным медом.

Но сейчас ему гораздо больнее… сейчас очень больно.

Баако смотрит на маму. Та держит его за руку. Она говорит ласковые слова, однако щеки у нее влажные. Горилла чувствует запах ее страха. Этот запах проникает сквозь другие, более резкие запахи, еще больше усиливая обуявший его ужас.

«Мама, сделай так, чтобы боль прекратилась! Я буду хорошим мальчиком!»

Но боль не прекращается. Игла снова и снова втыкается в голову, каждый раз оставляя за собой море огня.

Наконец человек с иглой уходит.

А мама подходит ближе.

– Всё в порядке, – заверяет она Баако.

Ему хочется поверить ей. Он снова и снова пытается сглотнуть, однако гулкий стук в висках не уходит. Наконец огонь начинает медленно угасать, оставляя после себя холод, от которого тело кажется мертвым и бесчувственным.

Это Баако тоже нисколько не нравится.

– Ты мой мальчик, – говорит мама. – Ты мой храбрый мальчик!

Она говорит эти красивые слова, однако ее глаза плачут. Она проводит рукой гориллы по лбу, но теперь холод проник и в это место. Баако едва ощущает прикосновение ее пальцев.

– А теперь засыпай, мой маленький мальчик, – шепчет мама, как она делала много раз дома. – Когда ты проснешься, я буду рядом.