Костяной лабиринт
Шрифт:
Но тут заговорил Грей, отвлекая внимание Лены от книги:
– Почему отец Кирхер вообразил, что эти останки неандертальца принадлежат Адаму?
– Определенно, он ошибался, как и в отношении костей мамонта, – пожал плечами Роланд. – Возможно, к такому безумному заключению преподобный отец пришел на основании огромного возраста костей. А может быть, он нашел что-то еще. Там ведь были и странные наскальные рисунки, и шестиконечные звезды, образованные отпечатками человеческой руки…
Священник
– А как насчет других останков, тех, которые отец Кирхер, возможно, забрал из пещеры? – спросила она. – Он считал, что они принадлежат Еве?
– Скорее всего, – подтвердил Роланд. – Однако на табличке про исчезнувшие кости ничего нет.
– Но если предположить, что Кирхер считал их останками Евы, то почему он их забрал? – настаивала Лена. – Почему нарушил вечный покой «матери человечества»?
– Не знаю, – нахмурился отец Новак. – Пока не знаю.
Сейхан постучала пальцем по строчке символов внизу металлической таблички.
– А это что такое?
Лена также обратила внимание на строчку полустертых кружочков с последовательно затемненными участками:
– Это похоже на фазы Луны. Взгляните, их двадцать восемь – столько же, сколько дней в полном лунном цикле.
– Полагаю, доктор Крэндолл права, – согласился Роланд. – Достоверно известно, что отец Кирхер был буквально одержим Луной. Он считал, что она не только оказывает фундаментальное воздействие на Землю – как в случае приливов и отливов, – но и определяет существование человечества. С помощью телескопа преподобный отец составил подробные карты лунной поверхности, многие из которых можно найти в этой книге.
Словно желая доказать свои слова, Новак пролистал книгу и нашел страницу со сделанным от руки наброском лунной поверхности.
Для своего времени эта карта была очень точной: кратеры, горные хребты и лунные моря были прорисованы на ней весьма тщательно. Лена прониклась уважением к священнику, жившему много столетий назад, но в то же время некоторые его странные гипотезы вызывали у нее насмешку.
Грей между тем погрузился в сосредоточенное изучение дневника:
– Несомненно, Кирхер пытался что-то передать, оставив свои записи в пещере с каменными изваяниями.
Крэндолл согласилась с ним, вспоминая ниши в стенах, покрытые застывшими потеками кальцита, и думая об обломках известковых отложений в той нише, где была спрятана книга.
– Отец Кирхер не просто забрал кости, – высказала она вслух свою догадку. – Он также взял что-то в другой пещере и оставил вместо этого свой дневник. Возможно, в качестве ключа, который предстояло обнаружить исследователю, пришедшему в пещеру после него.
– Но что это означает? – спросил Пирс.
Лена
– Послание, которое оставил иезуит, было давным-давно уничтожено. – Она прикоснулась к лежащему на столе ключу. – Но, готова поспорить, оно должно было указать на тот замок, который отпирается этим ключом!
Грей продолжал пристально разглядывать дневник. Исследовательница буквально видела, как за этими темно-синими глазами вращаются шестеренки. Наконец Пирс указал пальцем на дату, написанную под лабиринтом.
– Тысяча шестьсот семьдесят девятый год, – прочитал он вслух, после чего повернулся к Роланду. – Кажется, вы сказали, что отца Кирхера пригласили в Загреб в
Шагнув к Грею, священник заглянул ему через плечо.
– Совершенно верно. Я должен был сам обратить внимание на это расхождение. Это означает, что отец Кирхер вернулся в пещеру через десять лет – и оставил там книгу и ключ.
– Зачем? – спросила Лена.
– Не знаю. – Новак обвел взглядом собравшихся. – Но в следующем году отец Кирхер умер. Возможно, как вы сказали, он, перед тем как уйти из жизни, хотел оставить послание грядущим потомкам.
Крэндолл взяла ключ и ощутила тяжесть потемневшей стали, несущей на себе следы минувших столетий. «Какой замок отпирается этим ключом? Почему этот «Леонардо да Винчи своего времени» его спрятал?»
Взяв дневник в руки, Грей осторожно раскрыл его и уставился на заплесневелое месиво размокшей бумаги, которое когда-то хранило последние слова таинственного священника. Изучив отпечаток, оставленный ключом, он осмотрел внутренние отвороты обложки. Внезапно Пирс поджал губы и пересел ближе к очагу, поднося книгу к самому огню – как можно ближе, чтобы только не сжечь ее. Ему был очень нужен дополнительный свет.
– Внутри на обложке что-то нарисовано, – объяснил он с удивлением уставившимся на него собеседникам. – Не могу разглядеть, что это такое…
Роланд присоединился к нему, увлекая за собою и Лену. Та заглянула Грею через плечо.
– Он прав, – пробормотала она, всматриваясь в выцветшее изображение креста над распростертыми крыльями.
Сейхан, поглядев на рисунок, пришла к другому заключению.
– Под крестом нарисованы языки пламени? – уточнила она, прищурившись.
Отшатнувшись от стола, Новак широко раскрыл глаза.
– Нет, это не пламя. Это рога.
Священник обвел взглядом присутствующих:
– Я знаю, куда нас направляет отец Кирхер.
Грей удивленно проследил за тем, как Роланд, забыв про книги, кресты и старинные символы, отправился на кухню. Вернувшись с запотевшей бутылкой ликера, священник поставил ее на стол рядом с древними книгами, ключом и загадочным посланием, написанным на латыни.