Костяной склеп
Шрифт:
Мамдуба не заметил, что его последние слова сильно заинтересовали Майка.
— Это главный реагент в отделе консервации, и мы, детектив, не хотим, чтобы кто-нибудь из наших сотрудников его случайно вдохнул. Это опасно, можно сказать, даже смертельно.
19
— Вы никак забыли свой пропуск, мистер Мамдуба? — Молодой человек лет тридцати в очках, в рубашке из грубой хлопчатобумажной ткани и джинсах сзади подошел к главному музейному смотрителю и похлопал его по плечу.
— Зимм! Ты-то нам и нужен. Познакомься, это Александра
— Марк Зиммерли, — представился мужчина. — Энтомолог.
— Стало быть, спец по жукам? — спросил Майк, когда они обменялись рукопожатиями.
— Да, точнее по паукам. Я занимаюсь гнафосоидами. Австралийскими земляными пауками. На Земле их около шестисот пятидесяти видов, и это явно еще не все.
— Без обид, но я, признаться, предпочитаю тварей с меньшим количеством ног и без жала.
Зимм повел нас к площадке с лифтами, откуда мы только пришли, но потом завернул за угол, и мы очутились под высокими сводами коридора. У нашего провожатого на шее висел ламинированный пропуск с фотографией, который он приложил к панели системы безопасности.
Мамдуба тоже сопровождал нас. Двигаясь за Зиммом, мы очутились у слабо освещенной винтовой лестницы. Тусклая серая краска стен была основательно испещрена отпечатками пальцев тех, кто до нас пытался балансировать на этих узких ступенях.
Чепмен нагнулся и прошептал мне на ухо:
— Напомни, что надо предупредить Мерсера и Вики, чтобы они никогда сюда не приводили малыша, раз здесь повсюду мышьяк. Новых идей у тебя не появилось?
— Мы снова очутились на старте. Кто бы ни отравил Катрину Грутен, он знал, что круг подозреваемых будет достаточно широк. Ему не нужно было идти в аптеку и просить отпустить мышьяк по рецепту. По идее, каждый из сотрудников этого или того музея может быть подозреваемым.
У подножия лестницы мы заметили большую вывеску: «БЕСТИАРИЙ». Красная стрелка под словами «МЕТРОПОЛИТЕН» показывала направо. А зеленая — налево, к аббревиатуре «АМЕИ». [68]
Мы проследовали за Зиммом к его кабинету.
— Мисс Купер и мистер Чепмен расследуют обстоятельства смерти Катрины, — счел нужным объяснить Мамдуба.
— Да, ужасное известие… — кивнул Зимм. — Я видел статью в «Пост». До сих пор не могу поверить, что это случилось с одной из моих знакомых. С моей коллегой.
68
Аббревиатура «Американский Музей естественной истории».
— Расскажи нашим гостям о своей работе и о том, чем занималась Катрина, — попросил его Мамдуба. — Зимм со студенческих лет работает у нас.
— Я стал бывать здесь сразу после того, как моя семья переехала на Манхэттен, пятнадцать лет тому назад. Этот музей казался мне самым крутым в мире. Я проводил здесь почти все свободное время, так что мой наставник по Стайвесант посоветовал мне пройти здесь интернатуру. — Зимм учился в одной из лучших государственных школ в Нью-Йорке с углубленным изучением естественно-научных предметов и математики, поступить в которую можно было лишь после очень строгих тестов. — А потом я окончил Нью-Йоркский университет.
— Значит,
— О да, мистер Чепмен. Хотя мы до сих пор об этом спорим, — ответил за него Мамдуба. — Вы не разделяете мнение моих коллег из планетария?
— Я знаю только то, что в течение тридцати пяти лет моей жизни в Солнечной системе было девять планет. А теперь ваши музейные деятели решили считать Плутон всего лишь покрытой льдом кометой. С этим не так просто свыкнуться.
69
В 1978 г. после ряда открытий американских астрономов ученые из исследовательского центра Роуза, который входит в состав Музея естествознания, пришли к выводу, что Плутон не является самостоятельной планетой, но «потерявшимся» спутником Нептуна.
— Только я тут ни при чем, — засмеялся Зимм. — Я никоим образом не связан с астрофизиками. Мы лишь составляем базу данных и каталогизируем экспонаты, отобранные для выставки.
— Кто руководит всем процессом?
— Ну последнее слово, так или иначе, за Элайджей. Я всего-навсего исполнитель. Коллеги приносят мне экспонаты или их фотографии. Я это все регистрирую, сканирую и передаю списки оргкомитету или непосредственно Элайдже. — Он сел за свой компьютер, загрузил нужную программу, и на мониторе появилось меню выставки. Когда он стал его прокручивать, мы увидели, насколько внушителен список экспонатов.
Майк остановил его на середине списка на букве «Б».
— Ого! Да у тебя появилась тезка, Куп. И тут есть своя Блондиночка.
— Она прямо за вами, детектив. — Зимм указал на массивную банку, стоявшую на той полке, на которую я облокотилась. — Блондинка — моя любимица.
— Как и у меня, — шепнул мне на ухо Майк. — Золотые волосы, длинные ножки и очень цепкая хватка, если прищучит кого-то.
В банке сидела самка тарантула-альбиноса, размером где-то с тарелку. Мертвая, как хотелось мне думать.
— Она выросла в музее и прожила здесь всю свою жизнь. Была чем-то вроде талисмана нашего отделения. Это я порекомендовал ее для выставки, — не без гордости сообщил Зимм.
Отойдя на всякий случай от банки с огромной паучихой, я перевела разговор на тему нашего визита:
— А Катрина, вы вместе с ней работали?
— Да. Мы с ней виделись всякий раз, как она заходила в музей.
— И как часто? — уточнил Майк.
— В прошлом году? Поначалу она приходила несколько раз в месяц. Но прошлой осенью уже по два-три раза в неделю.
— Не пойму, зачем так часто.
Зимм покраснел. Бросил взгляд на Мамдубу, но на вопрос не ответил.
— А что вас смущает? Вы что, усматриваете в этом нечто предосудительное? — спросил Мамдуба.
— Ну я не уверен, что все, чем здесь занималась Катрина, относилось именно к делам Клойстерс. То есть я хочу сказать, что она могла просто изучать сам музей. Она прекрасно справлялась со своей работой, быстрее многих из нас. А после работы просто бродила тут.
Мамдуба нахмурился. Похоже, новость была для него неожиданной.