Костяной
Шрифт:
Волк С Тысячею Морд остановился, и Фолм с Макхамом спрыгнули на землю. Они явно были злы. Фолм вытащил меч, лезвие которого появлялось, лишь когда он держал его в руках; так он носил на поясе лишь рукоять. Макхам, доигравшийся в свое время с магией до того, что начал терять человеческий облик, хотел произнести какое-то заклинание, но, по обыкновению, прикусил язык. Ума не приложу, зачем Волк С Тысячею Морд его с собой таскает.
– Ты не уйдешь далеко, даже если у тебя в запасе еще есть фокусы, – хрипло предупредил он. – Я уже разослал почтовых птиц; тебя задержат. Впереди по дороге много кто должен мне
– Недоумки, которые умудрились проиграть даже тебе, вряд ли сообразят, с какого краю сесть на лошадь, – сказал я.
Нарочно, конечно, – Волк С Тысячею Морд был отличным игроком. Но я-то, можно сказать, у него выиграл.
Волк С Тысячею Морд какое-то время стоял молча. Сейчас у него была одна башка, только морды постоянно менялись, словно на болванку волчьей головы проецировали «волшебным фонарем» лики разных волков.
Потом он сказал:
– Ты ведь выиграл у меня нечестно. Ты жульничал.
– Но ведь ты тоже жульничал! – ответил я, тихонько шаря в мешке.
– Но ты жульничал ПО-ДРУГОМУ! У тебя была ДРУГАЯ тактика! – Волк С Тысячею Морд побелел от возмущения. Брызжа слюной, он орал: – Кто тебе не давал жульничать в том же ключе, что и я?! Я бы и слова не сказал!! Это было бы ЧЕСТНО!! А ты сделал НЕЧЕСТНО!!!
Я вытащил руку из мешка, и стальная птица, с клювом, полным яда, порхнула к нему.
Фолм взмахнул своим громадным палашом и припечатал мою птицу к земле. Пружинки и шестеренки рассыпались в ядовитой лужице.
Волк С Тысячею Морд замолчал и посмотрел на птицу, приподняв переднюю лапу. Какое-то время он стоял так, а потом нахмурил лоб и поинтересовался:
– А кто делает все эти штучки, скажи на милость?
Я с досадой отмахнулся:
– Кузнец Логин из Тембло. Он ковал их специально под мой заказ.
Я мог назвать имя, абсолютно не беспокоясь о безопасности кузнеца. Я знал, что Волк С Тысячею Морд никогда зря не подставит свою жизнь под удар.
И впрямь, он отошел от птицы и задумчиво промолвил:
– Спасибо, что сказал. Буду обходить десятой дорогой двор кузнеца Логина, если меня занесет в это чертово Тембло. Взять его, ребята!
Фолм и Макхам рванулись вперед, и я взмахнул своей боевой цепью. Фолм перекатился через лопатки, а Макхам, как обычно, замешкался. И шипованный шар на конце моей цепи раздробил ему голову.
Фолм замахнулся мечом, но я стегнул цепью еще раз, и ее кончик, обвившись вокруг рукояти, вырвал оружие из его рук. Клинок моментально исчез, рукоять я отбросил в сторону. Через секунду Фолм погиб. Моя цепь скована таким образом, что каждое следующее звено более плоское и более острое, чем предыдущее, так что на конце это уже хлыст из отточенных лезвий. Еще на конец цепи надевается железный шар, чтобы удар был тяжелее. Его можно снять, но сегодня я этого не сделал.
Волк С Тысячею Морд зарычал. В отличие от него, у его людей не было никакой форы на убийства, и теперь они умерли насовсем.
Он прыгнул, низко, стелясь над землей, и полоснул Коня по ногам. Конь взвился свечой, одна из спиралей в узоре закрутилась туже, а раны на ногах мгновенно затянулись. Существует поверье, что Конь падет лишь тогда, когда узоры сплошным ковром скроют его шкуру; до тех же пор он неуязвим, и каждый шрам лишь добавляет богатства рисунку.
Мы кружили
Когда мы играли в карты у него в саду, я проиграл ему довольно много раз. Мы играли на форы, и в конце первого этапа у него оказалось куда больше фор на смерть от моей руки, чем у меня – от его. Но что поделать; серия проигрышей была частью моего плана, необходимой, чтобы выманить его на большую игру.
Потом, когда он поставил на кон свое сокровище, я сжульничал, используя другую технику, чем он, и выиграл. Он ничего не заметил поначалу, будучи расстроен проигрышем. Знаете, грыз землю, катался на спине и все такое. Я не дал ему опомниться, подхватил выигрыш и был таков.
Потом, видимо, придя в себя, он что-то заподозрил, начал вспоминать партию, и понял, что я его обманул. У него своеобразное понятие о честности, и он в самом деле и слова бы мне не сказал, надуй я его тем же способом, каким он все время пытался надуть меня. Мой же поступок он посчитал за оскорбление и бросился в погоню.
Теперь я убегал от него, стараясь как можно скорее добраться до дома. Пока мне везло, и при таких делах он мог догонять меня не чаще четырех раз в сутки. Но фокусы в мешке у меня кончились, а цепь, хоть и серьезное оружие, против Волка С Тысячею Морд была слабовата. Да к тому же, если бы он убил меня, ему не надо было бы никуда скакать. Он мог спокойно дожидаться моего воскрешения, греясь у костра, чтобы попытать счастья снова. А меня от роковой черты отделяло куда меньшее количество смертей, чем его.
Поэтому мы с Конем старались покрыть до утра как можно большее расстояние. Мы покинули Кератас, проскочили Навейский мост, кощунственное строение из ребер дракона; спугнули стаю светящихся птиц у какого-то болота; пересекли вброд реку Дилак, разгоняя некрасивых разжиревших сирен с крашенными волосами; и наконец выбрались на широкую дорогу, что вела в Зеленую Аламейду, где во всех семьях рождалось лишь по одному ребенку. Страж-у-Ворот, отупевший от трехсот лет охранной работы без отдыха, даже не заметил нас; призраки в оставшихся слева Зеленых Башнях дули в призрачные трубы, пытаясь привлечь внимание, но никто, разумеется, их не слышал. В общем-то, все шло как обычно в этих краях.
Мы продолжали скачку, надеясь затемно покинуть Зеленую Аламейду, ибо у Волка С Тысячею Морд могли быть здесь союзники. Джуд фон Плейн, хозяин здешнего края, был любителем поиграть в карты.
Но по всему было видно, что мы не успеем. Нас пытались остановить бродяги, чтобы продать ворованных коней. Нас пытались остановить какие-то девушки в коротких одеждах. Нас пытались остановить вежливые молодые люди, чтобы спросить время и денег на дорогу до дома.
Мы, конечно, не остановились, но времени потеряли изрядно. Ночь складывалась не в нашу пользу, и меня одолевали нехорошие предчувствия.