«Косяк» авторитета
Шрифт:
На воле, всегда уверенный в своей силе и рассчитывая на поддержку товарищей при любом раскладе, он просто представить не мог, что могут наехать и на него.
Тут же кроме тупого Свирюка с ним никого не было. Здоров приятель, но с мозгами – просто беда. Действительно, что будет, если камеру битком набьют? Этот урка, чувствуется, авторитетный мужик. Покруче Битюка выходит! Не надо бы с ним в контру идти.
Примерно такие мысли крутились в голове у парня, и он волей-неволей вынужден был идти на попятную.
– Да не хотели мы его обидеть, – мотнул Пика в сторону седоголового сокамерника, с интересом наблюдавшего за происходящим. Когда к нему было двинул Свирюк, он тоже встал со своей шконки и так и остался стоять у края. – Просто я хотел, чтобы товарищ со мной рядом лежал.
– Просто только кошки родятся, а у людей просто ничего не бывает, – отрезал Григорий. – Ты человека зазря обидел…
В общем, через некоторое время Пика, морально сломленный, извинился перед стариком и в знак признания собственной неправоты пообещал отдать блок сигарет с передачи. Его товарищ был устроен на верхний ярус. Вдобавок обоим пришлось выслушать от деда краткий курс правил камерного поведения и согласиться, что впредь они так и будут себя вести.
– Спасибо, браток, – потихоньку поблагодарил старик после Григория, – туго бы мне одному пришлось. Я уж лезвие меж пальцев зажал…
– Напрасно, – усмехнулся Крытый. – Смысла нет за этих ишаков лишние годки накручивать. Да и парни не виноваты. Петькина в них наука, – вспомнил напоследок недобрым словом Битюка Крытый и направился к двери звать вертухая.
– Эй, начальник, там что, про меня забыли?
– Когда нужно будет – вызовут!..
Вызвали Григория на допрос только в обед. Следователь мямлил, тянул резину. Клеили ему самую откровенную липу, о чем он прямо и сказал капитану Данилову. Но, похоже, тот знал об этом не хуже Рублева.
Данилов вел это дело всего два дня, а надоело оно ему, будто всю жизнь им занимался. Капитан работал в органах восьмой год. Сначала он очень удивился, что полкан такое внимание уделил рядовому ограблению. Да и пострадал потерпевший, по нынешним меркам, не очень. Сотрясение мозга, сломанное ребро, пара фингалов – сейчас этим не удивишь. И взяли ерунду: часы, портмоне, сотовый телефон.
Явно наркоман или отмороженный работал. Пьяный терпила запомнил только, что высокий и здоровый. Кто же скажет, что отметелил его маленький и худой?
Короче, рядовое дело, из числа нераскрываемых. Да и некогда особо капитану с ним возиться было, у него в производстве два нераскрытых убийства. Но полковник приказал – куда денешься? Сначала Данилов подумал, что потерпевший – родственник или хороший знакомый полкану, затем, конечно, понял, что Мещеркину наплевать на терпилу – ему веселогорского смотрящего нужно зачем-то пару дней в камере помариновать. Да и странный обыск подтвердил это. Что-то, видно, с теми деньгами связано, что в квартире у Рублева нашли. Полкан чуть не до потолка подпрыгнул, когда «дипломат» с антресолей сняли. Будто заранее знал, что он там! Ну да это их дела.
Поэтому и бубнил он Крытому про разительное внешнее сходство с нападавшим. Впрочем, особо Данилов не утруждался. Обещав Крытому, что опознание проведет как можно скорее, Данилов вызвал конвоира.
Глава 6
День выдался спокойный. Солнце, правда, то и дело закрывали спокойно плывущие облака, но дождя они не предвещали.
Проснулась Катя, несмотря на то что заснула поздно, чуть свет. Вышла в комнату. Антон, сладко потягиваясь, открыл глаза, еще раз извинился за ночное происшествие. Он поцеловал девушку в щеку, и мир между ними был полностью восстановлен.
После завтрака Антон Игоревич принялся расспрашивать Катюшу о ее планах. Понятное дело, что в первую очередь молодая особа решила вернуться в Питер и еще раз попытаться разузнать о родственнике. Что ей придется делать дальше, Катерина пока не знала.
Антон дал ей денег, поскольку попасть в свою квартиру девушка не могла. Катерина обещала клятвенно вернуть долг при первой возможности, на что красавчик беспечно махнул рукой. Эта сумма была для него сущим пустяком.
В Питер они приехали на такси, вызванном Антоном по телефону.
– Постарайся побольше узнать, – посоветовал кавалер Кате при прощание. – Может, записку передать получится.
Сам же он пообещал сделать что сможет, но в отделение с Катериной не поехал, сославшись на срочные дела.
От вчерашнего дождя почти не осталось следов. Легкий ветерок высушил асфальт. Только выбоины и трещины темнели влагой.
Катерина в своем концертном платье чувствовала себя по-дурацки. Да еще в туфлях на шпильках было совсем неудобно ходить по городу.
Девушка поймала такси и назвала перекресток. Пока водитель вез ее к шестнадцатому отделению, скрипачка размышляла об их отношениях с Антоном. Вчера, когда мужчина домогался ее, он был искренен, без всякого сомнения. Страстное желание было написано на физиономии.
«Это постель, – справедливо заметила себе Катя. – А постель – это еще не любовь! В койке все мужики хотят! А вот сегодня, как только представилась возможность, сбежал! У него же дела, – возразила сама себе девушка. – Не может же он тебя целый день за ручку водить!»
Но Катерина не согласилась с доводами внутреннего голоса. Своей тонкой душой девушка чувствовала, когда в словах красавчика проскальзывала фальшь. При расставании она ощутила, что Антон действительно старается побыстрее распрощаться с ней.
Досада ложилась на душу.
«Хорошо еще, что не уступила ему, – сказала сама себе Катя, – а то вдвойне обидно было бы!»
Затем мысли переключились на дядю: «Ой, он же есть, наверное, хочет, – спохватилась девушка, – и сигареты у него кончились!»