Кот баюн и чудь белоглазая
Шрифт:
— Всё, всё, всё! Мыр! — Баюн, выставив вперёд лапы, сделал несколько шагов назад. Хвост его нервно дёргался, шерсть на загривке стояла дыбом.
Сердце Арианта застучало часто, словно горох в сушёной тыковке — волк уставился на мальчика. Затем его пасть расплылась в усмешке, он проговорил тяжело, с подвыванием, — Я сейчас съем этого мальчика, если глупый кошак не отдаст мне перстень!
Волки, молча сидевшие, встали, сделали шаг, затем вновь сели. Они тоже улыбались, и от этих волчьих улыбок Ари чуть не расцепил руки. Над головой ухнула большая сова, поводя круглыми глазами. Чтобы не стать похожим на мальчика-дурачка без имени, которого пам отвёл в дальние леса к Бабе Яге, Ари зажмурил
— Что ты говоришь, великий потомок могучего Фенрира, сына Локи? — мягким, добрым голосом промурлыкал Баюн. — Это мой мальчик, практически мой ученик. Я, как честный и благородный Кот, сейчас же отдам законному владельцу — то есть тебе, прекрасный перстень Фригг, который попал в мои никчёмные, не оттуда растущие лапы по полному незнанию и недоразумению! Я так долго искал вас по всему лесу, звал, плакал, я так счастлив, что нашёл вас! Не нужен он мне, этот перстень! Подумаешь, колечко! Я ж не только с богами Вальхаллы знаком, я и в Вирии свой Кот, меня Даждьбог, дедушка словен, рыбкой кормил! Мне ещё много разных безделиц надарят! Я вот прямо сейчас достану из потайного кармашка этот бесполезный перстенёк. Вот он где лежит, обратите внимание! Для друзей открываю все тайны! — мурлыкающая речь Баюна лилась плавно, завораживающе.
Волки сидели, открыв от удивления пасти, Ариант распахнул глаза и с изумлением слушал певучую речь Кота.
Граабр расплылся в улыбке, его глазки закатились под высокий лобастый череп, из пасти потянулась вязкая слюна.
Кот снял заплечный мешок, поставил его на траву, дёрнул за кожаный шнурок. Затем встал на колени, смешно задрав хвост, выделывающий независимо от хозяина замысловатые пируэты, прогнул спину, запустил в мешок длинную лапу, стал там шарить. Граабр, несмотря на гипноз, всё же заметил необычную позу Кота, которая по собачьим понятиям выражала примирение, удовольствие, желание поиграть. Он решил, что дело сделано, перстень в его руках. Радость обладания ударила в голову, на секунду царь волков-оборотней забыл, что он сейчас не в страшном человеческом образе, и даже не в образе волколака, что на вывернутых лапах бегает по лесам, пугает баб и детей. Огромный волк, радостно виляя хвостом, так же, как и Кот, прогнув спину, вытянул лапы и оскалил клыки.
Кот Баюн подскочил, как будто наступил на осиное гнездо. Поза волка по кошачьим понятиям выражала угрозу. Баюн зашипел, глаза его загорелись зелёным пламенем. Длинная лапа молниеносно ударила Граабра по морде, из рваной раны брызнула тёмная кровь. Волк взвыл, бросился на Кота, и парочка покатилась по поляне, разбрасывая клочья шерсти по всей округе. Вой, мяв и грязные человеческие ругательства доносились из клубка тел. Изредка, дерущиеся враги на мгновение замирали, и взгляд Ари выхватывал то Баюна, дерущего когтями глаза Граабра, то волка, пытающегося укусить Кота.
Наконец, Коту удалось нащупать в кармане чакру. Вынув её, он с размаху всадил острый диск прямо в лоб оборотня. Ошеломлённый Граабр упал на спину, замахал лапами, со страшным рёвом покатился по помятой траве. Едкий синеватый дым струился из раны, волк начал обратное превращение в страшного царя оборотней. Сова, сидевшая выше Арианта, от ужаса чуть не свалилась ему на голову, мальчик заорал, перекрывая тонким фальцетом рёв раненого чудовища. Волки, подобрав хвосты, сгрудились в стаю и отбежали во тьму тёмного ельника, желтея оттуда хищными глазами. Кот, брызгая кровью из укусов и царапин, навалился на Граабра, пытаясь схватить волшебный диск, но, получив удар лапой, вернее, наполовину человеческой рукой, отлетел в сторону.
Схватив мешок, Баюн рыкнул на Ари, подбегая к толстой ели, — Прыгай ко мне на закорки!
Ари в воздухе извернулся худым телом, свалился на котовий загривок. Затем вцепился в шею Кота, ощутил острый запах крови, липкую шерсть волшебного зверя.
— Сижу! — крикнул он на ухо Коту, так, что тот шарахнулся, ломая сухостой. — Сматываем удочки, пока нас не сожрали!
Кот, прикрыв глаза, помянул Сварога, отца многих богов, известных в разных мирах, и поскакал в чащу, проламываясь сквозь сухие ветки. Волки, сразу же ставши чрезвычайно храбрыми, оставив одного из своих возле раненого хозяина, завыли и бросились в погоню. Баюн скакал по ельнику со скоростью льва, догоняющего оленя, едва не сбивая лбом огромные деревья. Сухие сучья разлетались с громким треском, тяжелые еловые лапы больно били в лицо, сверху падали гнёзда с птенцами, наверху громко стрекотали возбуждённые сороки, в спину бил волчий вой.
Внезапно лес стал редеть, между деревьями мелькнула светлая полоска. Огромными прыжками Кот Баюн с мальчиком на горбу вылетел из леса, сопровождаемый стаей разгневанных сорок, а также, что намного хуже — волчьим выводком за спиной. Самый наглый волк прыгнул, попытался ухватить Кота за красный сапог с дурацкими прорезями. Баюн, ослеплённый после сумрака леса, всё-таки догадался, что интуиция и везение вывели его к тому месту, где он проснулся несколько недель назад.
Ухмыльнувшись окровавленной мордой, Кот рявкнул, — Держись, парень! — и, разбежавшись, прыгнул через подозрительные кусты ежевики, что перегородили поляну наискосок. Стая волков ринулась, за Котом, радостно взвыв.
Первым в глубокую промоину рухнул ведущий волк, за ним, сбивая друг друга, попадали остальные. Внизу сочно шмякнуло о камни, вымытые бурным весенним ручьём, хрустнули кости, кто-то жалобно заскулил.
Кот с мальчиком упали на траву, растянувшись во весь рост. Ари собрал вопящим ртом цветы клевера, ухватил мирно дремавшую лягушку, потом сел, долго ругался шёпотом, отплёвывался.
— Так ты у нас рыбак? Рыбку любишь ловить? — от слов, сказанных прямо в ухо, мальчик подскочил, безумно уставился на окровавленного Кота.
— Что? Какую рыбку? — пролепетал он.
— Сам же сказал — удочки сматываем. А рыбку, какую? Стерлядь, например. Сёмга же у вас в речке не водится!
Мальчик бросил на кота ошалелый взгляд. Потом он переместился за древнего покровителя чуди. На краю поляны высилась каменистая горка. Возле самой земли, закрытое со всех сторон кустами, в каменной стене виднелось отверстие.
В пещере стоял затхлый воздух, пахло пылью, сухими грибами. Позади ярко сиял дневным светом круглый вход, словно всевидящий глаз, наблюдавший за медленно идущими в темноте путниками. Кот, ворча, пошарил лапой у стены пещеры, вытащил факел, сунул его Ари. Достал огниво, долго чиркал, раздувал трут. Наконец, огонь загорелся, по стенам побежали кривляющиеся тени. Впереди зияла тьмой другая нора, Баюн кивнул мальчику, стал пробираться к провалу. Ари, ободрённый огнём, полез вслед за Котом, осторожно нащупывая камни, рассыпанные в узком проходе.
— Дядя Баюн, кто прорыл эти норы? — спросил мальчик. — Неужели это ходы Великого Полоза, охраняющего подземные клады?
— Это подземные ручьи от тающего Льда промыли себе дорогу. А Полоз в норах не нуждается — он сквозь самый твёрдый камень проходит, словно нож сквозь масло. Живёт он на Каменном поясе, где земля полна самоцветами, здесь я его не встречал.
В открывшемся зале было намного прохладнее. С потолка свисали каменные сосульки, капали редкие капли, где-то слышалось робкое бормотание ручейка. Кот подошёл к стене, упёрся лапами, мышцы на спине вздулись, камень, на первый взгляд, бывший её частью, подался, отодвинулся.