Кот да Винчи
Шрифт:
— Неимущественные... — Леонардо попробовал слово на вкус, покатал во рту и сморщился. — Я предпочел бы взять деньгами.
Посетитель моргнул, но промолчал. Стало ясно, что он предпочел бы давать не деньгами, а неимущественными правами.
— И не процентами, — добавил Лео, — кто его знает, сколько вы привезете, сколько получите...
— Неужели, — сказал посетитель, — у меня исчерпан кредит доверия?
«Ого! — подумал да Винчи. — Оказывается, не только я в кредит живу».
— Не исчерпан, — сказал он. — Но и не открыт. А что касается неимущественных
Лео кивнул на недописанные картины, эскизы, чертежи, всевозможные модели и прочий хлам, заполнивший мастерскую.
— То есть вы намекаете на фиксированную сумму? — догадался потенциальный заказчик.
— Мяу, — ответил Бестолоччи за хозяина.
Посетитель недовольно глянул на хвостатого посредника, но Лео кивком подтвердил полномочия кота.
— Ну и о какой цифре может идти речь? — спросил гость.
— Идти может о любой.
— Назовите вашу цену.
— Мне будет проще отталкиваться от суммы, которая вас не обременит.
— И все-таки?
— За разумное вознаграждение я готов работать бесплатно.
Собеседники стоили друг друга, и стоили дорого. Христофор Колумб и Леонардо да Винчи отлично понимали: в любой торговле проигрывает тот, кто первым назовет конкретную сумму. Но у Леонардо было преимущество: он собирался получить свои деньги, а Христофор планировал отдавать чужие.
Поэтому Колумб сдался первым.
— Десять? — осторожно предложил он.
— Мяууу!!!
— Бестолоччи прав, — согласился Лео, — за десять золотых искать новый путь в Индию?! Да я за эти деньги путеводитель по Флоренции делать не возьмусь. Кстати...
Великий изобретатель потянулся за бумагой. Христофор уже не первый час беседовал с ним и знал, что идеи великого изобретателя нужно давить еще до зародыша. Поэтому торопливо предложил:
— Двадцать?
— Мррр... — засомневался кот.
— Почему «мррр»? Двадцать — это в два раза больше, чем десять.
Подобные выкладки на изобретателя не подействовали. Что ему какие-то «два раза»! В последнее время Лео увлекся математикой и даже придумал красивое слово «интеграл», правда, пока не решил, что назвать этим словом.
— Так сколько же вы хотите? — Христофор уже собирался ударить шапкой оземь, но вспомнил, что оставил ее у двери на чьих-то рогах (подарок одного из бывших мужей Джинни). — Учтите, сотню я не заплачу.
— Десять мало, — произнес Леонардо. — Сто много. Возьмем среднее...
— Пятьдесят? — вытаращил глаза Колумб. — Это грабеж.
— Это инвестиции в инновации, — возразил Лео.
Христофор прикусил язык. Он всегда был слаб в латыни.
— По рукам? — спросил да Винчи.
— Мяу! — почему-то вмешался кот.
— По рукам, — вздохнул Колумб. — Но оплата по факту.
Мужчины обменялись рукопожатием. Это считалось более серьезной гарантией, чем заверение договора у нотариуса (кстати, родного отца Лео), да и стоило не в пример дешевле. Бестолоччи наблюдал за этой сценой с неудовольствием. Под его сердитым взглядом высокие договаривающиеся стороны обсудили
Колумб требовал соблюдения коммерческой тайны, а Лео резонно возражал, что тайна тайной, но если ему за эту же идею предложат в десять раз больше...
— Ох не советую, — Христофор вплотную приблизил свой крючковатый нос к благородному профилю великого изобретателя. — Будут проблемы.
Когда дверь за заказчиком захлопнулась, Леонардо сообщил коту:
— Не нравится мне этот Колумб. Помяни мое слово, приведут его кривые дорожки в тюрьму! Чего глядишь, полосатый?
Бестолоччи фыркнул. Хозяин занервничал.
— Да все отлично! На десять не согласился я, на сто — он. Взяли среднее...
— УРРР?
Лео задумался и быстренько пересчитал. Получилось 55.
— И что теперь, Бес? — буркнул великий математик. — Я должен броситься за этим типом вдогонку?
Кот пошевелил кончиком хвоста, что на кошачьем языке соответствовало пожатию плечами.
Леонардо, конечно, не бросился вслед за Колумбом. В этом не было необходимости: за Христофором уже следовала одна незаметная фигура в черном.
«Далась им эта Индия! — размышлял в это время Колумб. — С ума все посходили...»
В последнее время Индия пользовалась бешеной популярностью. Почти такой же, как индийские фильмы несколько веков спустя. Все началось издалека — с переименования города Константинополя в город Стамбул. Сначала в Европе на это событие никто не обратил внимания. В ответ обиженные таким невниманием турки взяли да и перекрыли поток специй в европейские рестораны.
Европа забеспокоилась, когда первые суда возвратились из Константинополя-Стамбула несолоно хлебавши (вернее, неперчено, некорично и негвоздично). Потом пустыми вернулись вторые, третьи, четвертые корабли.
Европейцы грозили турецким властям антимонопольными законами, будущими проблемами при вступлении в объединенную Европу и прочей ерундой. Турки отвечали в обычной лаконичной манере: присылали назад парламентеров. Точнее, только их головы.
Просвещенная Европа, которая пока не догадывалась о вреде острой пищи, от беспокойства перешла к тревоге, ярости и панике. Лишенные радости ежедневного общения с любимыми перцем и корицей царственные особы просто рвали и метали волосы.
Принудительное облысение резко ускорило мыслительную активность. Некоторые особо светлые головы (начисто лишенные волос после нескольких встреч с венценосной особой) поднатужились и придумали такие невзрачные на первый взгляд вещи, как корабельный руль да косой парус. Новые типы кораблей, с романтическим названием «каравелла», имели шансы доплыть до Индии в обход Стамбула. А заодно — в обход Африки. Раньше, без руля и косых ветрил, сильные встречные ветра тупо уносили европейские суда в Атлантический океан. Но даже горячие португальцы на своих усовершенствованных каравеллах смогли добраться пока только до экватора.