Кот и хозяин. История любви. Продолжение

Гитерс Питер

Очаровательная деревушка Сансер, занимающаяся производством вина, стала последней остановкой в долине. Нам не терпелось добраться до Прованса. Сансер всегда поражал мое воображение. В двадцать пять лет я опубликовал книгу «Дэнди». Роман повествует о человеке, который приезжает во Францию и останавливается в Сансере, поскольку здесь делают его любимое вино. Прошли годы, но любовь к городу и вину осталась. Мы побродили по старому району, постройки которого датируются одиннадцатым веком, затем пошли на дегустацию. «Сансер» — любимое вино Дженис, мы с удовольствием его пили, а пить и дегустировать можно было сколько душе угодно. На протяжении нескольких километров располагается бессчетное количество виноградников, и всякий раз предлагается вино, вкуснее предыдущего. Нам с Дженис полюбился в городе маленький погреб, который держали отец с сыном. К сожалению, заведение было закрыто, но на двери висело объявление с инструкциями, как пройти в другое место, где тоже наливают. Через три квартала мы повернули направо и постучали в дверь второго дома слева, в точности выполнив все инструкции, и очутились на кухне. Там находилась мать семейства,

упитанная женщина семидесяти лет. Она варила суп в огромном чане, непрерывно помешивая его. Мы говорили о вине и попробовали вина различных урожаев, а она мешала суп. Мы беседовали и потягивали вино, а она мешала суп. Наконец мы купили несколько коробок и затолкали в багажник. Думаю, она так и не рассталась с ложкой. Однако Нортону больше всего понравился виноградник под названием «Фуасер», за городом по дороге в Бурж. Поскольку кот не дегустировал вино, он заинтересовался собакой хозяина. Каждый раз, когда надо было выйти, пес становился на задние лапы, передними брал ручку двери, поворачивал и убегал. Мы долго пробовали и выбирали вино. К моменту нашего отъезда собака нагулялась. Она подошла на задних лапах, схватила ручку двери и зашла. Нортон практически везде чувствует себя в безопасности, но, судя по выражению его лица, кот был в ужасе.

— Слушай, — сказал я Нортону, — все дело в практике. Есть над чем поработать.

— Ты снова разговариваешь с котом, — заметила Дженис.

Нортон промолчал. Он просто спрятал голову в сумку, размышляя об увиденном, думая, как жить дальше.

Мы загрузили вино, после чего в машине с трудом нашлось место для канистры с бензином, нашли шоссе на карте и, насытившись историей, красотой, напитками, гениальной собакой, поехали в наш новый дом.

ГЛАВА ПЯТАЯ

КОТ В ПРОВАНСЕ

Мы были потрясены домом и новым родным городом.

Фотографии выглядели достаточно убедительными, но не шли ни в какое сравнение с оригиналом. Дому действительно было три сотни лет. Он прятался от любопытных глаз в маленьком переулочке (поскольку весь город находился практически на одной улице, переулочки действительно были крохотными). Фасад здания был облицован розоватым неотшлифованным гипсом, а задняя часть выложена из натурального камня. На первом этаже располагалась небольшая, уютно меблированная гостиная, кухня-студия с камином без блинницы, маленький туалет и отдельная ванная комната с душем. На втором этаже, который французы загадочно именуют первым, было три спальни. Одна достаточно большая, две другие поменьше, похожие на апартаменты, еще туалет, комната с ванной и душем. На третьем этаже, который во Франции считается вторым (если думаете, что запутались, пообщайтесь с французом, попросите найти его какой-нибудь предмет на этажах), располагался большой просторный кабинет с несколькими стульями, длинным стеклянным письменным столом, еще одна спальня, большая, с отдельной скрытой раковиной. В доме было бесчисленное количество шкафов и комодов с прованскими салфетками, скатертями, постельным бельем и полотенцами, фарфором и такими необходимыми вещами, как утюг, пылесос, лампочки. Мебель старинная, уютная настолько, что сразу хотелось присесть, кухня прекрасно оборудована. Больше всего меня впечатлил огромный подвал с тяжелой деревянной дверью, которая открывалась старинным ключом и вела в каменное подземелье. В подвале, помимо необходимой современной бытовой техники, другими словами, кроме стиральной машины, сушилки и бойлера, хранился запас дров на зиму, варенье и джемы. Под домом также располагался винный погреб за железной решеткой, открывающейся другим ключом. Всякий раз, спускаясь в подземелье, я думал, что из-за угла обязательно выпрыгнет тощий парень с длинными белыми волосами и начнет умолять меня замолвить слово перед начальником королевской стражи.

В общем, дом стал мне родным, впрочем, как и Нортону. Я сразу показал коту пухлый диван и два легких стула в гостиной, объясняя, что мебель чужая, ее нельзя царапать и драть ни при каких обстоятельствах. Дженис, как всегда, решила, что я совсем выжил из ума, и не надеялась, что Нортон поймет такие запутанные инструкции. Однако за год ни один стул, ни один диван в доме не были поцарапаны. Если не верите, позвоните владелице дома, она подтвердит. Выслушав правила, Нортон отправился осматривать территорию. Он обнюхал все углы гостиной и сразу нашел самый удобный выход из дома.

Окна со старинными рамами выходили на задний двор и долину Люберон. Крыша, справа под окном, служила навесом для террасы между зданием и садом. Нортон быстро запрыгнул на оконный выступ, с сочувствием посмотрел, как я пытаюсь разобраться в механизме открывания окна (кстати, я научился легко распахивать створки лишь год спустя), затем спрыгнул на крышу, потянулся и развалился прямо под солнечным лучом. Так мой друг начал вести жизнь прованского кота, не хватало только берета и багета. Уверен, жители вполне могли бы начать интересоваться, как жилось коту в период Сопротивления.

Второе окно открывалось над кухонным столом, куда Нортон тоже любил запрыгивать.

Он обрадовался, когда мы поставили лоток на каменный пол рядом с задней дверью. Сходив в туалет, Нортон обычно пробирался к выходу и ждал, пока его не выпустят на улицу. Оказавшись на воле, кот запрыгивал на каменную стену около ступенек, ведущих к задней части дома, садился в позу сфинкса и принимал солнечные ванны в течение максимально разрешенного периода времени.

Дженис и коту очень понравился сад. Больше всего на свете моя девушка любит ковыряться в земле, сажать многолетние растения и пропалывать клумбы. Наш прованский оазис размером с футбольное поле делился на четыре секции, разделенные каменными кладками. Рядом с черным входом на территории первой части сада в центре росла огромная ель, около нее — маленькое фиговое дерево, по периметру цвели розы, анютины глазки, тюльпаны, глициния, произрастало великое множество всяческих трав, включая большие кусты розмарина. Каменное патио было построено прямо перед домом, там стоял стол с несколькими стульями. С погодой повезло. Практически ежедневно до середины декабря мы завтракали, обедали и ужинали на свежем воздухе.

Если повернуть от задней двери направо, пройти десять шагов, затем спуститься по каменным ступенькам, можно попасть во вторую секцию сада, которую, без всяких сомнений, стоит назвать лавандовым прямоугольником, размером три с половиной на четыре с половиной метра. На границе территории, рядом с лавандой стояло еще одно патио с маленьким столиком, стульями, каменным отсеком для барбекю и грилем. Ступеньки справа от двора вели к третьей четверти сада, главной достопримечательностью которой было потрясающее вишневое дерево с ароматными плодами и каменный стол, самое удобное место для отдыха после обеда. Слева, на шесть-семь ступенек ниже простиралась последняя часть сада, достаточно свободная. Справа рядом с лавром благородным росло оливковое дерево, слева у границы были посажены кусты малины (до первой недели декабря мы каждое утро ели спелую вкусную малину на завтрак).

Нортон часами исследовал каждый закоулок, каждую щель полюбившегося сада. Здесь не было злых пересмешников, которые напугали кота в Саг-Харборе, только парочка очень приятных черно-белых сорок. Думаю, мой друг смог оценить вкус французских мышей, с рождения питающихся камамбером и рокфором.

Мы обожали новый дом и с удовольствием его обживали, время от времени покупая стеганые одеяла, керамическую посуду. Городок, ставший нашим пристанищем, был особенным местом. Голт — волшебное место, милое, как все остальные населенные пункты региона. Город каким-то мистическим образом избежал нашествия туристов и сохранился практически в первозданном виде с населением примерно в одиннадцать сотен человек. В Голте есть старинный замок, который местные жители называют скрывшимся городом. Говорят, сооружение невозможно увидеть с дороги, оно прячется на вершине горы, как Бригадун. [15] До 1992 года в городе был только один ресторан, сейчас два, одна бакалея, сейчас несколько. Зато есть две мясные лавки. Не понимаю, как в городке с населением тысяча сто человек могут работать две мясные лавки. Такое можно увидеть только во Франции, принимая во внимание, что магазины находятся рядом, работают в одинаковые часы и закрыты в одни и те же дни недели.

15

Бригадун — шотландская деревня, которая, по преданию, в один и тот же день появляется из тумана раз в сто лет.

Закончив с осмотром дома и сада, мы втроем прошлись по территории и изучили окрестности. Нортон плелся сзади, периодически исчезая в аллеях и погребах. Кот даже умудрился залезть в чужой гараж, который оказался маслодавильней со старинным прессом для производства оливкового масла.

Удовлетворенные хорошо проделанной работой, хотя, насколько хорошо она была проделана, судить было рано, мы вернулись в дом и занялись превращением его в собственное жилище. Сначала предстояло распаковать ранее отправленные коробки (вы все правильно поняли, мы не могли ограничиться тоннами вещей в чемоданах). К сожалению, приступить к разбору коробок было невозможно по причине отсутствия таковых.

Данное происшествие подводит читателя к мысли о необходимости перед переездом во Францию усвоить одно непреложное правило. Здесь нормы, законы и инструкции теряют всякий смысл. Приведу пример.

Я не пенсионер и не богач. Пока мы жили во Франции, я вынужден был продолжать зарабатывать деньги, чтобы обеспечить достойный образ жизни, к которому привык. Для работы в двадцатом веке мне требовался компьютер, факс и телефон с автоответчиком.

Здесь все и началось. Признаю, я допустил серьезный промах — отправил вещи первой необходимости почтой, вместо того чтобы взять с собой в самолет. Кстати, важно упомянуть, что в аэропорту Марселя не было ни одного таможенника на входе и выходе, никто не проверял чемоданы. Честность стала моей второй ошибкой. В бланке компании «Ю-пи-эс», как раз под строчкой, где посылку обещают доставить в течение двух дней, есть пустое место, на котором отправителю необходимо перечислить содержимое груза. Я, как добропорядочный ненормальный, подробно описал все, что отправлял: факс, портативный компьютер, автоответчик, три электрических трансформатора (по девять килограммов каждый и стоимостью по восемьдесят долларов, без них американец не представляет жизнь во Франции) и несколько свитеров, которыми я вместе с воздушно-пузырьковой упаковочной пленкой обернул всю технику для безопасной транспортировки. Сотрудники почтовой службы «Ю-пи-эс» оказались милыми людьми, быстро оформили необходимые документы и выставили счет, размер которого приятно удивил. Все вещи прибыли в Париж точно по расписанию. Мне позвонил с таможни некий месье Дюбуа. Мужчина не разговаривал по-английски, но старался опросить меня, как инспектор Клузо. [16] Я использовал смесь английского с французским акцентом, в надежде, что мой трюк сработает, пока не узнал, что ввоз коробок на территорию страны запрещен. Оказалось, французская государственная телекоммуникационная компания — монополист на рынке телефонов и факсов. Таким образом, ввоз данной техники под запретом. Навсегда и без исключений. Было понятно: никакое количество денег, просьб, чего-либо еще никогда не убедят таможню разрешить ввезти мою технику во Францию. Невозможно. Вопрос закрыт. Все, конец.

16

Инспектор Клузо — главный герой комедийных фильмов об огромном бриллианте «Розовая пантера».