Кот и Лиса
Шрифт:
— Не плачь. Не плачь, пожалуйста, Лисичка. Не надо сопротивляться. Не надо врать. Ты не умеешь все равно.
Она уперлась ладонями ему в грудь, не прекращая попыток отстраниться. Старалась побороть слезы, но спорить сил не было, поэтому Алиса только мотала головой, отрицая все, что он говорил. Глебу пришлось слегка тряхнуть ее, чтобы вывести из этой истерики.
— Я не отпущу тебя больше, слышишь? Ты моя, Лис.
— Т-т-твоя? — прозаикалась она, — Нет.
— Моя. И ты прекрасно
Изо всех сил Алиса оттолкнула его, вырвалась, вскочила на ноги. Ее просто взбесило то, что он говорил.
— Т-т-ты все такой же, Геллер. Хочешь, чтобы все девки валялись на спине, раздвинув ноги, а ты будешь выбирать, как султан в гареме. Хочешь всех победить, всех уделать. Так я тебя поздравляю, Глеб. Ты лучше. Лучше Мишки в постели. Ты это хотел услышать? Ты лучше всех мужиков, что у меня были. Счастлив теперь?
— Ну а то. Полные штаны счастья, — саркастически выдавил Глеб, — Были бы. Беда, что я без штанов.
— Ты выиграл. Возьми с полки медаль и гордись. Только оставь меня в покое. Забудь.
— Нет, — упрямо повторил он, — Услышь меня, Алис. Мне нужно больше, чем секс. Мне нужна ты. Вся целиком.
Глеб понимал, что говорит криво и непонятно. Собственно, примерно так он и мыслил. Не мог пока четко выразить то, что чувствовал. До конца сам не понимал, чего хочет, но точно знал, что не сможет забыть, не сможет врать Мишке, не сможет потерять ее снова.
А Алиса издевательски смеялась сквозь слезы, слушая его путанные, пространные речи. Нечаянно или специально, она переворачивала его слова, проецируя на старые обиды.
— Это не новость, Геллер, — рычала Миронова, — Соскучился, да? Понимаю. Но прости, не могу. Старые добрые времена, когда я была твоей дежурной девкой на строгом ошейнике, канули в лету.
— Лииииис, — протянул Глеб.
— Что? — продолжала кипеть она, — Разве не так было? Разве не это тебе нужно? Хочешь, чтобы я всегда была рядом, как собака дрессированная, и падала на спину, едва тебе приспичит. Хрена лысого, Глеб. Я нажралась этого дерьма.
— Черт, Лисичка…
— Не называй меня так. Не смей! — взвизгнула.
— Алис, — он уступил ее просьбе, — Я знаю, у нас все было странно и… неудачно. Я сам не понимал, к чему мы двигались. Я ошибся. Но теперь…
— Теперь я с Мишей, Глеб. Нас нет и никогда не было.
— Были, — уперся он, — Ты прекрасно знаешь, что были.
Она закусила губу, сдерживая очередной приступ рыданий. Получилось. Не дала себе расклеиться. Твердо, почти равнодушно выдала:
— Возможно, что-то и было, пока ты не решил трахнуться в процедурной. Не со мной.
— Я знаю, Алис. Знаю. Но…
— Никаких но, — снова слетела на крик Алиса, — Все кончено. Еще год назад.
— Нет, — Геллер стоял на своем, — Ничего не кончено. Ты хочешь меня, Лис. Я хочу тебя. Пока это есть, между нами ничего не может быть кончено. Очнись уже и признай это.
— Ничего я не хочу признавать. Я… мне жаль, Глеб. Я поступила отвратительно, но если ты расскажешь Мишке, то никому не станет от этого лучше. Я не вернусь к тебе. Ни за что.
— Ты моя. Всегда была.
— Нет.
— Прекрати, — он встряхнул ее.
— Это ты прекрати, пожалуйста. Если плевать на меня, то о себе подумай. Он не простит меня, не простит и тебя. Ты готов потерять друга?
На этот вопрос у Глеба ответа не было. Вернее был, но терять Мишку он не хотел. Алиса была права, Симонов такое не простит. Глеб знал это, когда поцеловал Алису, знал, когда нес ее в свою постель, знал, когда заставлял ее кричать. Но сейчас, когда она так отчаянно цеплялась за свое эфемерное счастье с Мишей, не желая даже мысли допускать о переменах, Глеб изрядно труханул. Он действительно мог потерять их обоих.
Но ему нужно было быть смелым. Алиса боялась, и Глеб обязан был храбриться за двоих, если действительно хотел ее. А еще с языка рвался аргумент. Единственный, который бил дружбу.
— Лис, я… — начал Глеб.
Но его перебила трель домофона. Они синхронно вздрогнули. С лица Алисы отлила кровь, она стала белее мела. Глеб первый догадался, что это не Миша. Тот бы вошел домой сразу. И в этот же момент Геллер понял, кто это.
— Ох, дьявол меня раздери, — ругнулся он, — Как я мог забыть!
Отпустив Алису, он поспешил ответить.
— Да. Поднимайся, — проговорил в трубку.
Нажал кнопку, открыл дверь. Алиса пулей рванула в комнату, чтобы забрать оттуда свои вещи. Она натягивала джинсы, пока Глеб тоже надевал штаны, майку, пытаясь предупредить.
— Лис, это не Мишка.
— А то я не поняла, — огрызнулась она, — Ви, да?
— Нет, — ответил Глеб, — Это…
— Эй, а кто меня встретит? — послышалось из прихожей.
Глеб поспешил на зов.
В квартиру вошла женщина. Бросив сумку на пол, она тут же придушила Геллера объятиями. Он пытался вырваться, но куда там.
— Так соскучилась по тебе, вредный мальчишка, — ругалась она, сжимая его все крепче.
— Нааааасть, — заскулил Глеб, — Ну Нааааасть. Не тискай, я же не кот.
— Кот-кот, вредный такой котяра. Но симпатичный.
Она наконец отпустила его, рассматривая. Вынесла приговор:
— Еще здоровее стал. Плечища-то отрастил.
Глеб закатил глаза.
— Мужу будешь эти песни петь. Со мной не работает.
— Вот так вот, да? Я к нему в гости. Думала, чай, душ, потанцуем, а он мне сразу с порога про мужа.