Кот, который читал справа налево (сборник)
Шрифт:
Квиллер прислушался, вытер усы и, мрачно хмыкнув, пошел к телефону.
Мягкий голос произнес:
– Мистер Квиллер, надеюсь, я не очень бестактна, но что вы делаете сегодня вечером?
– Ничего, – ответил он.
– Я приглашаю вас поужинать у меня дома. Я чувствую себя подавленной, и мне помогло бы, если бы со мной поговорил кто-нибудь, кто меня понимает. Я обещаю не зацикливаться на своих проблемах, мы будем говорить о приятных вещах.
– Я хватаю такси и еду прямо сейчас.
Выходя из пресс-клуба, Квиллер бросил Бруно доллар и сказал:
– Пей сам
После полуночи Квиллер вернулся от Зои домой в благодушном настроении. Ночь была холодной, тем не менее Квиллеру было тепло. Он дал двадцать пять центов замерзшему нищему, слонявшемуся у подъезда, и, насвистывая какой-то мотив, отпер парадную дверь дома № 26.
Еще до того, как он вставил ключ в замочную скважину внутренней двери, он услышал из холла вопль Коко.
– A! Друг, который рядом только в радости… – обратился он к коту. – Вчера ты меня бросил. Не ожидай сегодня игр, старина.
Коко сидел в холле. Он не важничал, не терся о ноги. Он был очень серьезен. Он опять настойчиво завопил.
Квиллер посмотрел на свои наручные часы. В это время кот уже должен был спать, свернувшись калачиком на холодильнике в кухне Маунтклеменса. Но он был здесь, бодрствующий и протяжно, громко вопящий. Это было не жалобное мяуканье, которое он использовал, когда ужин немного задерживался, и не тот сварливый тон, к которому прибегал, когда ужин подавался непростительно поздно, это был крик отчаяния.
– Тише, Коко! Ты разбудишь весь дом, – сказал Квиллер, успокаивая кота.
Коко понизил голос, но продолжал настаивать на важности своего сообщения. Кот ходил взад-вперед на пружинистых лапах и терся при этом о колонну винтовой лестницы.
– В чем дело, Коко? Что ты пытаешься сказать?
Кот упорно терся лоснящимся боком о колонну, словно пытался выдрать клок шерсти. Квиллер подскочил к нему и легонько стукнул по изогнутой спине. Шелковая шерсть встала дыбом. Когда Квиллер вновь протянул к нему руку, Коко пробежал пять или шесть ступенек вверх, потом нагнул голову и вывернул шею так, что смог коснуться наружной стороной ушей передней кромки ступеньки.
– Тебя здесь заперли, Коко? Давай поднимемся наверх и посмотрим.
Кот тут же галопом понесся вверх, человек пошел за ним.
– Дверь открыта, Коко, – прошептал Квиллер. – Проходи. Иди спать.
Кот протиснулся в узкую щель, и Квиллер уже почти спустился на свой этаж, когда вой возобновился.
Коко вышел и начал неистово тереться головой о дверной косяк.
– Ты хочешь заниматься этим всю ночь? Пойдем со мной, я поищу, что бы тебе перекусить.
Квиллер подхватил кота под живот, понес его в свою комнату и аккуратно опустил на диван. Но Коко вихрем вылетел из комнаты, взлетел по лестнице вверх и отчаянно завопил.
В этот момент у Квиллера по необъяснимой причине задрожали усы. В чем дело? Безмолвно он поднялся вслед за котом наверх, постучал в открытую дверь и, не получив ответа, вошел. Гостиная была погружена в темноту.
Когда Квиллер нажал на выключатель, все скрытые светильники бросили слабые лучи на картины и предметы искусства. Коко молчал, наблюдая за тем, как ноги Квиллера прошли через гостиную в столовую и обратно. В глухо задрапированных коврами комнатах стояла душная тишина. Ноги остановились, и Коко стремглав помчался по темному коридору к темной кухне. Ноги последовали за ним. Двери в спальню и в ванную были открыты настежь. Квиллер включил на кухне свет.
– Да что с тобой, дьявол?
Кот терся о заднюю дверь, которая вела на пожарную лестницу.
– Если ты всего лишь хочешь погулять, я сверну тебе шею.
Коко поднялся на задние лапы и передней поскреб по дверной ручке.
– Я не собираюсь тебя выгуливать. Где твой сожитель? Пусть он этим занимается… Кроме того, на улице для тебя слишком холодно.
Квиллер выключил свет на кухне и пошел назад по длинному коридору. Коко побежал за ним с упрямым ворчанием и вдруг бросился прямо под ноги.
Усы Квиллера послали ему еще одно сообщение. Он вернулся в кухню, снова включил свет, взял из кладовки электрический фонарик. Нащупал защелку на задней двери и обнаружил, что она не заперта!
«Странно», – подумал Квиллер. Он открыл дверь; сильный порыв зимнего ветра ударил ему в лицо, лестница потрескивала от мороза. Квиллер нажал на выключатель, который находился на внутренней стороне двери. На верхнюю лестничную площадку упал слабый желтоватый отблеск. Тогда он включил фонарик, и его сильный луч осветил площадку внизу, пробежал по трем кирпичным стенам, по закрытым воротам, по кирпичной мостовой, пока не наткнулся на распростертое внизу тело, длинное, худое тело Джорджа Бонефилда Маунтклеменса.
Квиллер осторожно спустился по обледеневшим ступенькам деревянной лестницы. Он посветил фонариком и увидел, что Маунтклеменс лежит прижавшись щекой к тротуару, тело неестественно согнуто. Несомненно, он был мертв.
Было очень тихо. На улице пусто. Единственным движущимся объектом во дворе была бледная тень, до которой не доходил луч электрического фонарика. Тень двигалась кругами. Это был кот, который вел себя очень странно, исполняя какой-то свой ритуал. С изогнутой спиной, одеревенелым хвостом и прижатыми ушами, Као Ко Кун описывал круг за кругом.
Квиллер подхватил кота и взбежал по лестнице так быстро, как только позволяли обледеневшие ступени. Возле телефона он поколебался, прежде чем набрать номер, но все же сначала позвонил в полицию, а потом ночному редактору «Дневного прибоя». Потом он сел и в ожидании полицейских стал составлять свои собственные противоречивые версии для первых полос завтрашней газеты.
Первой на Бленхейм-плейс прибыла патрульная машина с двумя полицейскими. Квиллер предупредил их:
– Вы не попадете во внутренний дворик с фасада дома. Вам придется подняться вверх по лестнице, пройти через его квартиру и спуститься вниз по пожарной лестнице. Или можно обойти вокруг квартала и пройти через ворота. Но они могут быть закрыты.