Кот, который приносит счастье
Шрифт:
– Нет, мне прекрасно подходит эта! – заверила ее Маша.
На первый взгляд в доме не было никаких признаков обитания кота. И когда, выйдя из спальни, Маша наткнулась на него, то едва не вскрикнула.
Очень уж хорош собой был, зараза!
Виконт неторопливо шествовал по светлому коридору, переставляя лапы, как будто выступал на параде. Кот оказался огромным, черно-серым, со львиной гривой и длинными кисточками на ушах. Янтарные глаза взглянули на Машу с подозрением: ты, дескать, кто такая и зачем пришла в мой дом? В том, что дом его, котовий,
– Вик, вот ты где! – обрадовалась Ирина и, наклонившись, без видимых усилий сгребла котика в объятия. Виконт уютно устроился у нее на руках, положив одну лапу на плечо хозяйки – видимо, далеко не в первый раз, очень уж органично они смотрелись вместе. О том, что кот может испачкать лапами или обшерстить кремовую блузку, Ирина, казалось, вовсе не думала. – Вот, Маша, знакомьтесь. Это и есть ваш подопечный, мой любимый кот Виконт.
Виконт посмотрел на гостью скептически.
– Ну, привет, – сказала ему Маша и осторожно поднесла руку к морде. – Давай, знакомься.
Кот, конечно, ладонь тут же принялся обнюхивать.
Маша работала не первый день, а потому ее руки не пахли ничем, для кошек непривлекательным. Наоборот, часто перед встречей со строптивыми пациентами она перекатывала в ладонях кусочки кошачьего корма. И хотя дезинфекция и резиновый запах перчаток все равно отбивали «вкусные» ароматы, коты их чуяли и относились к Маше с доверием.
Вот и Виконт проявил милость. Обнюхав руку девушки, он внезапно сильно ударился об Машину ладонь лбом – потерся, значит.
– Я же говорила, он дружелюбный, – обрадованно сказала Ирина. – Ну, Вик, иди бегай. Потом приходи с нами обедать.
Она спустила кота с рук, и тот, еще раз оглянувшись на Машу (ее посетило ощущение, будто ее просканировали), начал спускаться по лестнице в холл. Гигантский черный хвост реял, как султан на голове лошади.
После знакомства с самым важным обитателем дома Машу познакомили с менее важными. То бишь – с прислугой, или, как предпочитала называть их Ирина, помощниками по дому.
Повариха Калерия Яковлевна (язык сломаешь выговаривать), владычица суперсовременной кухни, набитой сковородками, венчиками и разделочными досками, опровергала все стереотипы. Маша ожидала увидеть плотно сбитую низенькую женщину, обожающую пробовать готовящееся и тайком подкармливающую всех в доме (этакий аналог бабушки в доме без бабушки), однако все ее представления разбились о Калерию. Она была тощая, лет семидесяти, с очень короткой стрижкой. Седой «ежик» заворожил Машу, а еще больше заворожила скорость, с которой Калерия перемещалась по кухне. Мелькали ножи, взбивалки, возникла и куда-то исчезла чистилка для картошки… Казалось, у Калерии минимум четыре руки, как у Шивы.
– Обед будет готов через полчаса, Ирина Валерьевна, – доложила повариха. – Что-то еще нужно?
– Нет, все, как договорились, – сказала хозяйка и прикрыла дверь кухни.
Маша с уважением произнесла:
– Видно, что профессионал.
– У Калерии тяжелая судьба, – словно нехотя сказала Ирина. – Если вкратце, чтобы вы знали и случайно не сказали чего лишнего… Она родилась на зоне. Ее мать сидела за кражу. Вышла – ребенка бросила. Усыновил ее один из охранников, жили бедно… Потом Калерия подросла и стала работать поваром, тоже на зоне. Сами понимаете, какое там окружение. Первое замужество не сложилось, во втором – ребенок умер… Она тогда бросила все, уехала в Москву, тут вышла замуж в третий раз. И на сей раз – счастливо. Ее муж – наш сторож, а раньше всю жизнь работал на производстве. Теперь присматривает за домом и садом. Охранника, как на воротах, у меня нет, Геннадий Иванович вполне справляется.
Сторож, по совместительству садовник, нашелся в самом центре огромной клумбы. Он тщательно и любовно распределял в жирной земле саженцы бархатцев. Бутоны были еще скукоженные, брезгливо сжатые, будто старушечьи губы, однако садовник не обращал на недовольство саженцев никакого внимания. Распустятся, куда денутся…
– Геннадий Иванович, – окликнула его Ирина, – познакомьтесь, это Мария, ветврач. Она будет присматривать за Виконтом.
Сторож поднялся, отряхнул земляные ладони и протянул руку Маше, улыбаясь щербатым ртом:
– Здрасьте… Вы, главное, Машенька… ох, простите, Мария, следите, чтобы он в кротовьи норы не лез. Мы травим кротов, вот потому и не надо, чтоб Виконт эту гадость сжевал. Нор у нас не много, но кот любопытный…
Маша обычно терпеть не могла, когда ее сразу называли уменьшительно-ласкательным именем, однако Геннадию Ивановичу простила все и сразу.
Он был такой же тощий, как жена, разве что в плечах пошире, и руки у него оказались рабочие: мозолистые, крепкие, а улыбка – на пол-лица, словно у Чеширского кота.
После заверений, что кротов копать Виконту никто не даст, Ирина и Маша переместились в столовую, совмещенную с гостиной.
Домоправительница в этот день отсутствовала, у нее был выходной, так что знакомство с ней должно было состояться завтра.
Маша млела от простого и элегантного уюта, окружавшего ее со всех сторон. В столовой стоял большой круглый стол, рядом с ним – удобные стулья из светлого дерева, а нависавшая лампа в кружевном абажуре навевала мысли о долгих дачных разговорах, рубиновом чае в тонкостенном фарфоре и пышных ватрушках только что из духовки…
Молчаливая повариха принесла легкие закуски, сок, минеральную воду и испарилась.
Ирина между тем продолжила вводить Машу в курс дела:
– Домоправительница у меня без такой истории, как у Калерии, но тоже личность своеобразная. Работала в школе, где и я, в свое время, завучем была. Детей, мужа нет, зарплата мизерная… Но школьников, как ни странно, она любила, организовать умела. А потом пришло новое начальство и ее вместе со всем «старым составом» выперло. Я узнала о случившемся и пригласила Валентину Матвеевну к себе. Что это за жизнь – в крохотной однушке на окраине города? А тут и командовать можно, как она привыкла, и живется хорошо, просторно.