Кот, который сдвинул гору
Шрифт:
Споткнувшись несколько раз, Квиллер понял, что невозможно одновременно любоваться стремительным ручьём и идти по тропе – следовало чередовать: несколько осторожных шагов, момент полной неподвижности, опять несколько шагов… Ярко-зелёные папоротники в изобилии росли здесь, во влажной тени. Из каждого расколотого камня вытекала струйка воды, пытаясь найти ручей и пропитывая влагой всё на своём пути. И повсюду – в траве, в трещинах гниющих деревьев, на поверхности обнаженных пород – росли цветы: жёлтые, белые, розовые, голубые и красные. Солнце проникало сквозь редкую крону стофутовых сосен, которые поднимались над головой, как колонны греческого храма. Такого зрелища не увидишь в Мускаунти!
Ручей
Чем выше он забирался, тем более волнующим становился вид вокруг, всё громче шум воды, пока наконец он не обошёл последний утес и не оказался в каменном атрии [7] . Вот оно! Чистилище! Огромный столб воды, высота которого в четыре раза превышала его ширину, перекатывался через высокий утёс с невообразимой силой и оглушительным рёвом; тонны воды падали прямо в чёрную дыру в скале, откуда поднимались клубы пара.
У Квиллера перехватило дыхание. Наедине с этой могучей динамо-машиной у него возникло суеверное чувство, будто он попал в далёкое прошлое и пришёл в храм в скале просить совета у оракула. Возможно, здесь поклонялись своим духам коренные жители Америки. Возможно, показалось ему на одно головокружительное мгновение, именно здесь он найдёт какой-нибудь ответ. Но, переполненный впечатлениями, он забыл задать вопрос.
7
Закрытый внутренний двор в древнеримском жилище, куда выходили остальные помещения. В центре был бассейн, над ним отверстие для стока дождевой воды
Потом гипнотический момент прошёл – он опять превратился в туриста с фотоаппаратом в руках. Осторожно карабкаясь по камням, он находил живописные ракурсы и беспечно щёлкал затвором, пока не понял, что остался последний кадр. Ему захотелось заснять каскад воды, падающий в котёл с клубящимся паром.
Тропинка кончилась, и он прошёл по всему периметру атрия, пока не нашёл нужный угол. Тщательно выбрав ракурс для последнего снимка, он непроизвольно шагнул назад. И тут же его ноги потеряли опору, и, распростертый, он стал медленно, но неуклонно сползать в бездну. В панике, извиваясь всем телом, он цеплялся за мокрые скалы, хватался за траву со слабыми корнями, – ничто не останавливало его скольжения вниз по грязному склону. Его крики тонули в грохоте падающей воды… вот он уже окутан туманом… ещё мгновение – и он рухнет в чёрную дыру. Он ухватился за край обрыва, камни крошились под его руками. Плотно прижимаясь к скалистой стене, он сумел-таки замедлить падение и найти выступ, на который можно было поставить ноги. Выступ выдержал. Появилась слабая надежда.
Стоя на своём насесте, он попытался подумать. Пропел вокруг кровоточащими руками в поисках ещё какого-нибудь выступа. За спиной гремела вода, и он промок до нитки. Внезапно он вспомнил скалолазов в Швейцарии… взбирающихся по ровной поверхности горного пика… с бесконечным терпением. «Терпение!» – сказал он себе, туман слепил его, но он старался овладеть собой. Тщательно ощупывая плоскую поверхность в поисках трещин, проверяя хрупкие края на прочность,
Наконец одной рукой он нащупал землю. Это был край пропасти, но испытание ещё не закончилось. Нужно было вытащить себя из неё, помня, что один неверный шаг или неточное движение могло перечеркнуть все усилия. Земля над ним была скользкой, но божественно горизонтальной. После нескольких попыток ему удалось найти что-то растущее из трещины, что-то упругое и волокнистое, за что он смог ухватиться и вскарабкаться наверх. Весь в грязи, он медленно, извиваясь, выполз из тумана и пополз подальше от бездны. И только почувствовав себя в безопасности, он остановился и, в миг ослабев, уткнулся в землю лицом. Не имело никакого значения, что он был с ног до головы в грязи, что одежда разорвана, руки и ноги в крови, часы разбиты, фотоаппарат потерян, – он чувствовал твердь земли.
Чуть позже он обратил внимание на стреляющую боль в лодыжке. Она мучила его на протяжении всего тяжелого испытания, но борьба за жизнь затмила всё остальное. Теперь же, когда он перевернулся и попробовал сесть, боль дала о себе знать – лодыжка опухла и стала размером с грейпфрут. Рывком он попытался подняться, но, вскрикнув от боли, упал на спину. С минуту он лежал на земле, не шевелясь, и обдумывал ситуацию. Немного отдыха, решил он, уменьшит опухоль.
И ошибся. Боль в лодыжке не ослабевала, а, пульсируя, реагировала на каждое движение мучительным спазмом. «Как я отсюда выберусь?» – спрашивал он себя, В пекарне сказали, что по вторникам никто не ходит на водопад. Обладая хорошими легкими, он позвал на помощь, но крик утонул в рёве воды. Возможно, придётся заночевать в лесу! Бичем предсказывал дождь. И ночью в горах становится холодно, а его легкая одежда промокла и изорвалась.
Тогда он решил ползти по тропе, пусть даже очень медленно. К счастью, тропа всё время шла вниз, однако она была усеяна острыми камнями, а его ладони, локти и колени и так кровоточили. Он прополз несколько ярдов, стараясь оберегать лодыжку, но боль не прекращалась, а опухоль стала размером с дыню. Потерпев поражение, он с трудом подполз к валуну и сел, прислонившись к нему спиной.
Некоторое время он сидел так, думая или пытаясь думать. Ванс удивится, почему он не идет за машиной; Йейтс будет удивлён, что он не зашёл за выпечкой.
Здесь, на некотором расстоянии от Чистилища, его рокот казался несколько приглушённым.
– Помогите! – закричал Квиллер, но лишь эхо было ему ответом.
Небо, проглядывающее сквозь кроны деревьев, затягивалось тучами. Приближался дождь. Если ему придется провести ночь в лесу в холодной, мокрой одежде и лежа на пропитанной влагой земле, укрываясь мокрыми листьями, как дикое животное, утром ему понадобится кислородная палатка… то есть если, конечно, его кто-нибудь найдёт утром. Его могут не найти до конца недели.
– Помогите!
Вдруг одна мысль заставила его похолодеть. Бульбики могли хотеть, чтобы он пропал в бездне Чистилища. Вероятно, им показались подозрительными его поездки на их бесценную гору. И они ошибочно приняли его за федерального агента. Что же они выращивают в своих скрытых от чужого глаза лощинах и впадинах? Что хранят в этих пещерах?.. Добродушное подшучивание Бичема о медведях, летучих мышах и ядовитых змеях могло быть чем-то другим, а не просто юмором горца.
– Помогите! – Действительно ли он услышал ответ или это было эхо? Он крикнул ещё раз: – Помогите!!!