Кот, который сдвинул гору
Шрифт:
Коко ответил подмигиванием, или это только показалось, – нет, ему в глаз попала волосинка.
Ещё раз Квиллер проделал трудный путь вверх по лестнице. Шикнув, он прогнал кошек в их комнату и, опуская жалюзи на окнах у себя в спальне, увидел хоровод огней на Малой Бульбе. Родственники Фореста совершали свое ритуальное хождение в мрачной тишине.
В ту ночь ему спалось удобно, за исключением тех моментов, когда он резко менял положение, а утром лодыжке стало заметно лучше, несмотря на хмурую погоду, которая обычно усиливает боль
Квиллер сполз вниз по лестнице, накормил кошек и приготовил завтрак себе – кофе и булочки. Кроме того, несмотря на нежелание платить за дополнительные услуги, позвонил в телефонную компанию и попросил установить второй аппарат. Изрядно преувеличив трудности своего нынешнего положения, он добился обещания, что телефон установят немедленно.
Потом у него появилось непреодолимое желание поделиться с кем-нибудь всеми этими событиями, и он позвонил Арчи Райкеру прямо в редакцию газеты «Всякая всячина», хотя ещё действовали полные тарифы на телефонные разговоры.
– Не говори Полли, – предупредил он Райкера, когда тот взял трубку, – но я сижу здесь с растянутой лодыжкой, а вчера вообще чудом остался жив.
– Из-за какой глупости? – спросил его старый друг.
– Фотографировал водопад, который каскадом падает вниз примерно на сорок футов и исчезает в чёрной дыре. И сам чуть не исчез. Мне повезло, что остался жив, но я потерял фотоаппарат, который Полли дала мне, и полностью отснятую пленку.
– Я знал, что ты совершаешь ошибку, уезжая в горы. Тебе нельзя отклоняться от бетонного покрытия. С ногой что-нибудь серьёзное? Ты сделал рентген?
– Ты же знаешь, я избегаю рентгеновского облучения при любой возможности. У меня есть лёд и домашняя мазь, которую принесла одна женщина, горянка.
– Как погода?
– Ужасная. Если дождь не идёт весь день, он идёт всю ночь. Мне не сказали, что я еду в дождливый лес.
– Рад это слышать! Может, останешься дома и напишешь что-нибудь для нас. Нам нужен материал на пятницу. Напиши и отправь факсом. Есть что-нибудь интересное?
– Самое интересное, – сказал Квиллер, – это то, что я ещё не готов сейчас дать в газету: убийство, которое случилось год назад.
– Квилл, надеюсь, ты не втянулся в очередное неофициальное расследование.
– Поживём – увидим. Случай связан с политикой здешней власти и, возможно, со лжесвидетельством в крупном масштабе. Интуиция мне подсказывает, что осужден невиновный человек.
Райкер застонал. Он знал всё об интуитивных догадках Квиллера и знал, что тщетно отговаривать его не следовать им. Однако, не принимая сказанное всерьёз, он спросил:
– А что думает Главный Инспектор об этом деле?
– Коко занят тем, чем обычно занимаются коты. В данный момент он валяется на полу перед сундуком с телефоном. Почему-то
– Думаю, ты уже слышал о докторе Гудвинтере. Я видел вчера Мелинду, и она спрашивала о тебе, хотела знать, как ты поживаешь, и часто взмахивала ресницами при этом.
– Что ты ей сказал?
– Давление нормальное, аппетит хороший, сбросил несколько фунтов веса…
– Как она выглядит? – прервал его Квиллер. – Изменилась ли за три года?
– Нет, если не считать налета большого города, который неизбежен.
– О Полли она знает?
– Весь округ знает о Полли. Но в любви и на войне всё дозволено, и по лицу Мелинды я понял, что её интерес не только медицинский.
– Должен повесить трубку, – резко сказал Квиллер. – Звонят в дверь. Наверное, телефонный мастер. Хорошо, Арчи, я отправлю тебе копию, но не знаю, насколько это будет хорошо.
Он захромал к двери, опираясь на палку и придавая лицу такое выражение, какое бывает при жесточайшей физической боли.
– О, да здесь хватает места! – воскликнул телефонный мастер, входя в дом. Это был безусый юноша с восторженными глазами. – Я здесь ещё не бывал. Босс сказал, вы живете один и поранили ногу. Что случилось?
– Растянул связки.
– Поправляйтесь.
Морщась от боли, Квиллер шаркающей походкой добрался до гостиной и улегся на диван. Монтер шёл за ним следом.
– Вы купили дом?
– Нет, я снял его на лето.
– Тут в прошлом году убили человека.
– Да, мне говорили.
– Когда-то это был летний отель для богатых. Моя бабушка служила в нём поварихой, а дед привозил в экипаже гостей со станции. Дорога тогда не была ещё асфальтированной. Дед рассказывал, что возил таких людей, как Генри Форд, Томас Эдисон и мадам Шуман-Хайнк, кто она такая, я не знаю.
– Известная австрийская оперная певица, – сказал Квиллер. – Что делали ваши дед с бабушкой, когда гостиницу закрыли?
– Гнали виски! – широко улыбнулся монтер. – Потом открыли ресторан в долине и жили хорошо. Они подавали в чайных чашках разбавленный коньяк – коньяк пополам с виски. Ресторан уже снесли, но многие старики помнят знаменитый чай Ламптона.
– Вы – Ламптон? – удивился Квиллер. Он насчитал сорок семь Гудвинтеров в телефонной книге Мускаунти и в два раза больше Ламптонов в справочнике Спадзборо.
– Со стороны матери. Мои двоюродные братья владеют пиццерией. Шериф Ламптон – мой крёстный. Вы его знаете? Он был шерифом двадцать четыре года. Его все звали дядя Джош. В Рождество он всегда наряжался в Санта-Клауса, и живот у него был как раз подходящий! И сейчас есть. А теперь Санта-Клаусом тут один тощий парень… Пожалуй, мне пора заняться делом. Где вы хотите поставить телефон?
– Наверху, в дальней спальне на столе, – ответил Квиллер с ложа страданий. – Вы сможете найти?
– Конечно. Услышите звонок – это значит я проверяю.