Кот, который знал 14 историй
Шрифт:
– Теперь Чарли вставит раму, и вы, ребята, сможете наблюдать за этими сумасшедшими голубями. Эта рама разваливается тоже. Всё здание трещит по швам.
Мойщик окон снова положил подушку на холодный жёсткий подоконник и пошёл мыть оставшиеся окна, а Мадам заняла свой наблюдательный пост, сидя на краю подушки, чтобы Таптиму досталась большая её часть.
Голуби опоздали сегодня, видимо, их напугал мойщик окон. Когда первый посетитель скользнул на голубом крыле, Мадам Флой впервые увидела маленькое отверстие в раме. А каждое отверстие было искушением. Мадам должна была доказать, что может протиснуться даже через самую
Летаргический Таптим, удивленный странным поворотом событий, наблюдал из комнаты за своей смелой родительницей, высунув язык. Они дотронулись друг до друга носами через решетку, и Мадам продолжила исследование. Она продвигалась осторожно, мелкими шагами, поскольку голуби не отличались особой чистоплотностью.
Подоконник был шириной около двух футов. Мадам Флой осторожно приблизилась к его краю, опустив нос и подняв хвост. Десятью этажами ниже двигались какие-то предметы, но они её не заинтересовали. Мадам изящно ступала по самому краю, чтобы не порезаться о разбитое стекло. Наконец она подошла к квартире толстяка, движимая кошачьим любопытством.
Его окно оказалось открытым, решётки не было, и Мадам Флой вежливо заглянула внутрь. Толстяк лежал, растянувшись на полу. Он громко храпел, и его немыслимый живот вздымался в такт дыханию. Мадам насторожило, что человек может лежать на полу, который она считала кошачьим владением. Она тревожно лизнула свой нос и уставилась на толстяка огромными глазами. В темном углу комнаты что-то махало крыльями и чирикало, и толстяк проснулся.
– Кыш! Убирайся отсюда! – закричал он, поднимаясь на ноги и грозя кулаком в окно.
В три прыжка Мадам Флой достигла своего окна и протиснулась через решетку.
Посмотрев, не бежит ли за ней толстяк, и убедившись, что его нет, она стала мыть уши Таптиму, ожидая голубей.
Как любая нормальная кошка, Мадам Флой жила по Правилу Трёх. Она отвергала любое нововведение три раза, прежде чем принять его, атаковала препятствие три раза, прежде чем сдаться, и делала всё три раза, прежде чем устать от этого. Следовательно, она сделала ещё два выхода на голубиный проспект и постепенно уговорила Таптима присоединиться к ней.
Вместе они заглянули через край и посмотрели на мир внизу. Ощущение свободы действовало опьяняюще. Безрассудно Таптим сделал прыжок за низко летящим голубем и приземлился на спину матери. Она в ответ стукнула его по уху. Он поморщил нос. Они схватились и покатились по подоконнику, забыв о глубокой пропасти под ними, игриво атакуя друг друга и радостно мяукая.
Вдруг Мадам Флой вскочила на лапы и приняла оборонительную позу. Толстяк высунулся из окна.
– Сюда, котик, сюда, – говорил он своим отвратительным фальшивым голосом, предлагая какую-то еду на блюдце. Мадам Флой замерла, но Таптим взглянул своими красивыми доверчивыми глазами на незнакомца и приблизился к нему. Мурлыкая
– Решётка открыта! – воскликнул нежный голос.
– Держу пари, он с внешней стороны.
– Ты можешь высунуться и посмотреть? Будь осторожен.
– Держи Флой.
– Ты его видишь?
– Нет! Здесь много осколков, соседское окно разбито.
– Ты думаешь, что тот человек?.. Мне плохо.
– Не беспокойся, дорогая. Мы найдём его… Звонят в дверь! Может, кто-то принёс его домой.
За дверью стоял Чарли, переминаясь с ноги на ногу.
– Извините, – сказал он. – Вы не потеряли одного из ваших котят?
– Да! Вы нашли его?
– Бедный малыш, – сказал Чарли. – Он лежал прямо под вашим окном в кустах.
– Он умер! – застонал нежный голос.
– Да, мэм. Он упал с большой высоты.
– Где он?
– Я отнёс его в подвал, мэм. Я позабочусь о нём. Не думаю, что вы сможете выдержать это зрелище.
Мадам Флой всё вглядывалась в щёлочку на решётке и ждала Таптима. Время от времени она смотрела в другие окна. Проходили дни, а он не возвращался. Она обследовала всё за батареей и под кроватью, открыла посудный шкаф и попыталась пролезть в кладовку, обнюхала всё возле входной двери. Наконец она встала в центре гостиной и громко позвала его высоким, полным тоски голосом.
Чарли нанёс ещё один визит.
– Хотел сказать вам, мэм, что я хорошо о нём позаботился, – сказал он. – У меня была коробка как раз нужного размера, белая коробка из хорошего магазина. Я завернул его в голубую старую занавеску. Он был такой красивый. Я похоронил малыша прямо под вашими окнами, за кустами.
И всё равно Мадам Флой искала, снова и снова возвращаясь на подоконник, с которого упал Таптим. Она отказывалась от еды, отвергала все попытки утешения. Всю ночь она сидела не смыкая глаз, ожидая в темноте.
Окно в гостиной теперь плотно закрывали, но на следующий день Мадам, когда её оставили одну в квартире, подошла к решётке в спальне. Решётка была слегка покорежена, кошка быстро сделала носом отверстие и выбралась на подоконник.
Ступая по голубиному проспекту, она приблизилась к месту, с которого исчез Таптим. И всё повторилось. Он ждал там, этот толстяк, с блюдцем в руке.
– Сюда, котик, сюда…
Мадам Флой пригнулась и отодвинулась назад.
– Хочешь молока?
Она пригнулась на подоконнике в нескольких дюймах от него.
– Хороший котик, хороший…
Мадам Флой осторожно поползла к протянутой руке с блюдцем, а мужчина украдкой вытянул другую руку, щелкнув пальцами, словно подзывал собаку. Мадам снова ретировалась по направлению к дому.
– Сюда, котик, хороший котик, – повторял он, высунувшись из окна, а про себя повторяя: «Грязная вонючка! Я достану тебя, даже если это последний поступок в моей жизни. Хочешь съесть мою птицу, да!» Мадам Флой почувствовала опасность. Её уши были отведены назад, усы топорщились, белый живот прижался к подоконнику,