Шрифт:
Старичок
Как-то одним теплым летним днем сидел рыжий кот Обжоркин на заборе и мечтал…
Погода была еще по-настоящему летняя, но по некоторым признакам, которые были видны только коту-горожанину, вот-вот должна была наступить осень.
Время медленно тянулось, как нитка из вязального клубка, и абсолютно ничего не происходило. Обжоркин сидел напротив родного чердака и задумчиво мотал хвостом налево и направо, а потом для разнообразия направо и налево.
А в это время его жена кошка Сильвия готовила на чердаке селедку под соусом из баклажанов. Селедочный запах уже
Здесь надо сказать, что кот Обжоркин селедку любил, а вот баклажаны не очень. Но кошка Сильвия говорила, что овощи полезны, а, как известно, с кошкой Сильвией спорить бесполезно, а может, и того хуже… НЕВОЗМОЖНО. Если кошка Сильвия вдруг скажет, что и гвозди, например, полезные, то придется их тоже кушать. В противном случае можно получить острым когтем, а может кончиться и тем, что она может обидеться и долго не разговаривать. Иногда даже ЦЕЛЫЙ ЧАС…
В общем, Обжоркину было так скучно и даже немного грустно, что жизнь казалась серой и унылой. А в душе ему хотелось чего-то одновременно великого и значительного. Хотелось кем-то стать и что-то сделать. И еще немного хотелось селедки, но это было не так важно.
И вот в этот самый момент Обжоркин вдруг увидел, что по дороге прямо к нему идет… старичок. И был этот старичок такой старенький и даже, можно сказать, древний, что он еле шаркал ногами по дорожке. На голове у него был странный колпак, а на плечах мантия. В руках старичок держал странную палку с набалдашником в виде совы, а на плече висела дорожная сумка. Взгляд у старичка, однако, был цепкий и серьезный. Он как будто искал кого-то…
Так как кот Обжоркин был очень любопытен, он тут же спрыгнул с забора и подошел к старичку:
– Дедушка, а чего вы здесь шаркаете? Извините…
– Это хорошо, что ты такой вежливый, – сказал старичок – Иначе вот превратил бы тебя в воробушка, знал бы ты тогда.
– Иногда в воробушка-то превратиться и неплохо бы, – сказал Обжоркин. – А то скучно так-то. А вы, дедушка, наверно, волшебник?..
– А может, и волшебник, – отвечал старичок, усмехаясь в свою седую бороду. – Тебе-то какое дело?
– Очень я эти все волшебные дела люблю и обожаю. Как бы мне тоже научиться? Чтобы я и в воробушка, а может быть, даже и в тигра мог бы превращаться иногда. Ну или хотя бы в козу на крайний случай…
– Ну, с козой-то я тебе, конечно, помогу, – засмеялся старичок. – В козу – это, конечно, можно, хи-хи-хи… Шучу. Отправлю-ка я тебя лучше, Обжоркин, в Волшебную школу. Раз ты такой вежливый и любопытный. Когда готов будешь?
– Да я прямо сейчас готов, – отвечал Обжоркин. – Вот прямо сию минуту!.. А-а-а… Откуда вы знаете, как меня зовут?
– Я все знаю… – ответил старичок задумчиво. – Я ведь не просто так появился здесь, Обжоркин. Я всегда прихожу к тем, кому очень нужен.
– А как же зовут вас?
– Это ты потом узнаешь, Обжоркин. Как время придет. Ну что, ты не передумал?..
– Да как я могу передумать, я только об этом и мечтаю!.. Я с самого утра… – не успел Обжоркин и мяукнуть, как… БАЦ! Старичок щелкнул пальцами, взмахнул своей странной палкой, и Обжоркин тут же растворился в воздухе и улетел в Волшебную школу.
Интересно, что-то будет теперь с баклажанами?..
Волшебная школа
Месяц пролетел в Волшебной школе как один день. Обжоркин с нетерпением ждал каждый день и впитывал науку, как губка.
Однако не все оказалось таким простыми и легким, как представлялось Обжоркину. Приходилось много запоминать и учить непонятные заклинания, смешивать порошки, изучать пауков и жаб, варить зелье и зловонные настойки.
– А где приключения, где превращения и подвиги? – сокрушался иногда Обжоркин. – Лучше бы я сидел на заборе…
Однако школа есть школа. Даже если она волшебная. И здесь тоже нужны упорство и труд.
И все было бы ничего, если бы всем, а не только Обжоркину, было бы трудно в учебе. Но в группе была ученица, которая схватывала все налету и училась лучше всех. Звали ее Жера, и она была единственной мышкой в его классе. Некоторые коты, конечно, хотели сразу ее слопать, повинуясь древним инстинктам, но тут же были превращены Жерой в редиску, и слопать ее сразу становилось затруднительным. Поэтому после пары таких случаев никто и не пытался уже.
Так вот, любое волшебное зелье или какой-нибудь мистический компот удавался ей лучше всех. А у Обжоркина вместо зелья получалось какое-то бурое варево, а вместо компота деревенский квас в лучшем случае…
Еще одной проблемой в Волшебной школе были по-настоящему строгие учителя-волшебники. Только, например, зазеваешься или вместо грецких орехов кинешь в зелье фундук, тут же происходит наказание: превращают в какое-либо животное или предмет.
Так, Обжоркин уже был пингвином, редиской (Жера постаралась), придорожным столбом (за то что заснул на уроке), хорьком, дикобразом и, конечно, козой (хи-хи-хи… Старичок не соврал).
Старичка, кстати, звали Мастер Папирус, но в быту называли просто «Мастер». Он руководил всей школой и проводил общие мероприятия, а также преподавал науки превращения и магических заклятий.
Однако, так как Обжоркин был первогодком, то, сколько он ни просил научить его превращаться, например, в воробушка, ему говорили, что он еще неопытен и может превратиться во что-то абсолютно ужасное и может таким и остаться на всю жизнь.
А еще в школе были враги. Черный кот Виля, который просил его называть только Вильгельм (в крайнем случае лорд Виля), будучи на два класса старше, всячески издевался над Обжоркиным за его неуклюжесть и излишнюю, скажем так, полноту.
– Я даже не знаю, зачем Мастер притащил сюда этого рыжего толстяка-деревенщину, – говаривал Виля своим друзьям, причем так, чтобы его все слышали. – Этот олух не может даже свое имя толком написать, не то, чтобы стать волшебником…
– А может, быть ты заткнешься, а то «толстяк-деревенщина» знает парочку приемов и когти об диван не точит, – отвечал ему каждый раз Обжоркин, но на этом, как правило, все и заканчивалось. Ссора утихала до следующего раза.
Надо вам сказать, что, хотя Обжоркин не был Геркулесом и кошка Сильвия его изрядно перекормила, но, например, в соревнованиях по запрыгиванию на забор, он всегда был лучшим. Взлетал на самый высокий забор во мгновение ока, пока остальные коты и кошки пытались допрыгнуть только до середины. Поэтому в открытые разборки с ним старались не вступать, отделываясь ехидными замечаниями.