Кот привратника
Шрифт:
Судья Пеннимейкер стукнул молотком. Зал разразился смехом.
– Последнее замечание можно не записывать, – сказал судья.
Мейсон кивнул. Он, казалось, потерял интерес к заседанию.
– Вопросов больше нет, – сказал он.
– Вызовите Джима Брэндона, – предложил Траслов.
Вошел Джим Брэндон. Лицо его казалось язвительным из-за шрама. Он принес присягу.
– Вы служите у Сэмюэля Лекстера? – спросил Траслов.
– И у мистера Оуфли, – добавил Брэндон. – Я служу шофером и дворецким.
– Вы были на службе вечером двадцать третьего?
– Да.
– В тот вечер вы видели ответчика?
– Да.
– Где?
– Возле гаража дома Лекстеров.
– Вы видели, что там стояла его машина?
– Она стояла ярдах в двадцати от дороги.
– Что делал обвиняемый, когда вы его увидели?
– Шел от дома с котом в руках.
– Вы узнали кота?
– Да, это был Клинкер.
– Кот с табличкой «Клинкер», который сейчас в зале?
– Да, это тот самый.
– Который был час?
– Около одиннадцати, может, чуть больше.
– Где вы были перед тем, как увидели обвиняемого?
– Я был в конторе мистера Шастера. Мистер Сэм Лекстер меня попросил отвезти его туда. Я приехал в контору незадолго до десяти и оставался там почти до одиннадцати, пока мистер Лекстер не сказал мне, что я могу ехать домой. Я и поехал, поставил машину, вошел в дом и оставался там.
– Мистер Оуфли был дома, когда вы приехали?
– Нет, сэр, он приехал минут через десять – пятнадцать.
– Обвиняемый нес костыль, когда вы его увидели?
– Нет, сэр.
– Вы уверены, что он нес именно Клинкера?
– Да, сэр, я его ясно разглядел при свете фар.
– Он что, вернулся потом в дом?
– Не знаю, думаю, что да.
– Почему вы это утверждаете? – спросил Мейсон.
– Я услышал, что по дорожке едет машина и что она остановилась против окна Эштона. Я подумал, что это машина ответчика, но не посмотрел. То есть звук мотора был похож на звук мотора машины обвиняемого.
– Долго там была эта машина?
– Две-три минуты. Достаточно долго, чтобы обвиняемый мог взять костыль и положить его в машину.
В зале послышались смешки.
– Так, – сказал Мейсон. – Если он вернулся, чтобы взять костыль, почему же сначала он захватил кота? Какой был смысл нести кота в руках, если он собирался вернуться на машине позже?
– Не знаю, – сказал свидетель поколебавшись.
– Уверен, что не знаете. – Мейсон встал. – У вас ведь был собственный интерес к Эштону, правда?
– У меня, сэр?
– Да, у вас.
– Да нет же, вовсе нет.
Мейсон пристально посмотрел на свидетеля, и Брэндон, неловко завертевшись на стуле, отвел глаза.
– Вы знаете, когда Эштон обратился ко мне насчет кота?
– Не могу сказать, – отвечал свидетель.
Мейсон, холодно глядя на него, напомнил:
– Вы под присягой, не забывайте. Когда Эштон приходил в мою контору, вы за ним следили, так ведь?
– Нет, сэр.
– У вас был зеленый паккард, – сказал Мейсон. – Вы его поставили перед моей конторой. Вы ждали, пока Эштон не вышел, и медленно поехали за ним, разве не так?
Свидетель облизнул губы и промолчал. Судья Пеннимейкер наклонился вперед, его лицо выражало интерес. Траслов, казалось, ничего не понимал.
– Ну, – сказал Мейсон, – отвечайте на вопрос.
– Да, сэр, – сказал наконец свидетель. – Это было так.
– И вы поехали к Бэбсону, столяру, и расспросили его насчет костыля Эштона?
Поколебавшись еще, Брэндон ответил:
– Да, сэр.
– Зачем вы это делали?
– Мне так велели.
– Кто?
– Фрэнк Оуфли.
– Он вам сказал, зачем ему это нужно?
– Нет, сэр. Он мне велел следить за Эштоном всякий раз, когда тот уедет из дому. Он просил узнавать, куда Эштон ходит, с кем видится и сколько денег тратит. Особенно его интересовали деньги.
– Когда он вам это велел?
– Двадцатого.
– А когда он сказал, что больше следить не нужно?
– Двадцать третьего, во время обеда.
Перри Мейсон вернулся на свое место и улыбнулся через стол Траслову.
– Это все, – сказал он.
Траслов поколебался, потом произнес:
– Я думаю – достаточно. Пусть войдет Роберт Джейсон.
Вошел доктор Роберт Джейсон, под присягой подтвердил факт, что тело Питера Лекстера было эксгумировано, что он произвел тщательный осмотр тела, имеющий целью определить, произошли ожоги до смерти или же после нее.
– К какому выводу вы пришли? – спросил Траслов.
– Тело почти превратилось в уголь, однако в нескольких местах его защищала одежда. Если смерть наступает от сгорания, там, где одежда плотно прикрывает тело, повреждений меньше – это установленный факт. Я смог осмотреть эти участки и сделал свои выводы.
– Каково же было ваше заключение?
– Что смерть наступила до пожара.
– Спрашивайте, – разрешил Траслов Мейсону.
– Каково ваше заключение – наступила ли смерть от ожогов или от удушения угарным газом? – спросил Мейсон.
– Угарный газ обычно присутствует при любом сгорании.
– Значит, практически невозможно определить, умер ли человек от удушья из-за того, что к нему в комнату накачали угарного газа из выхлопной трубы автомобиля, или он задохнулся и сгорел во время пожара? Это так?