Кот со многими хвостами
Шрифт:
Водителя такси удалось разыскать. Да, он помнил ссорившуюся молодую пару.
— Когда девушка стала спускаться в метро, я открыл дверцу и окликнул парня. «Попытаешь счастья в другой раз, Казанова. Поехали — отвезу тебя домой». Но он только огрызнулся: «Катись со своей машиной! Я пойду пешком!» Потом он пересек площадь и пошел вдоль парка, здорово пошатываясь.
По-видимому, Доналд Кац пытался осуществить свое намерение, идя от Коламбас-Серкл вдоль западной части Центрального парка почти милю до Семьдесят седьмой улицы, откуда оставалось всего четыре квартала до его дома. Безусловно, Кот все это время шел за ним, — возможно, он весь вечер следовал
Медэксперт определил время смерти между одиннадцатью часами и полуночью.
Тщательное обследование тела, одежды, шнура и места преступления не дало ничего существенного.
— Как всегда, — промолвил на рассвете инспектор Квин, — Кот не оставил улик.
Однако на сей раз это было не так.
Роковой факт стал известен утром 30 сентября в квартире Каца на Западной Восемьдесят первой улице.
Детективы расспрашивали семью, пытаясь установим какую-нибудь связь между Доналдом Кацем и лицами, замешанными в предыдущих восьми убийствах.
Присутствовали отец и мать юноши, их дочь и ее муж Филберт Иммерсон. Миссис Кац, худая женщина с карими глазами на застывшем лице, мужественно переносила свое горе. Миссис Иммерсон, круглолицая молодая женщина, не обладала выдержкой матери и постоянно всхлипывала. По ее словам Эллери понял, что она не слишком ладила с младшим братом. Доктор Кац одиноко сидел в углу, так же как три с половиной недели назад сидел Зэкари Ричардсон в доме по другую сторону Центрального парка, — он потерял сына, и другого у него уже не будет. Муж сестры Доналда, лысеющий молодой человек с рыжими усами в сером деловом костюме, стоял поодаль, словно не желая обращать на себя внимание. Он был свежевыбрит, и его толстые щеки потели под слоем талька.
Эллери почти не прислушивался к рутинным вопросам и ответам. За последние дни он смертельно устал, а эта ночь была особенно утомительной. Эллери не сомневался, что теперь, как и в предыдущих случаях, ничего выяснить не удастся. Незначительные отклонения от схемы — убитый придерживался иудейской, а не христианской религии, семь дней после предыдущего убийства вместо семнадцати, одиннадцати или шести, — но основные черты оставались теми же: удушение шнуром из индийского шелка, голубого для мужчин, оранжево-розового для женщин; жертва не состояла в браке (Райан О'Райли по-прежнему оставался единственным исключением); убитый фигурировал в телефонном справочнике (Эллери сразу же это уточнил); девятая жертва была моложе восьмой, которая была моложе седьмой и так далее...
— Нет, я уверена, что он не знал человека с таким именем, — говорила миссис Кац. Инспектор Квин проявлял особую настойчивость в отношении Хауарда Уитэкера, так разочаровавшего психиатров. — Если, конечно, Доналд не познакомился с этим Уитэкером в тренировочном лагере.
— Вы имеете в виду во время войны? — спросил инспектор.
— Да.
— Ваш сын побывал на военной службе, миссис Кац? Не был ли он для этого слишком молод?
— Нет. Его призвали в день восемнадцатилетия. Война еще продолжалась.
Инспектор казался удивленным.
— Германия капитулировала в мае 1945 года, Япония — в августе или сентябре. Разве в сорок пятом Доналду не было всего семнадцать?
— Я должна знать возраст своего сына!
— Перл. — Доктор Кац зашевелился в углу. — Должно быть, дело в водительских правах.
Оба Квина сразу насторожились.
— В правах вашего сына, доктор Кац, — сказал инспектор, — значится дата рождения: 10 марта 1928 года.
— Это ошибка, инспектор Квин. Мой сын неправильно указал в заявлении год рождения и не стал потом его исправлять.
— Вы хотите сказать, — спросил Эллери, ощущая сухость в горле, — что Доналду был не двадцать один год, доктор Кац?
— Ему было двадцать два. Он родился 10 марта 1927 года.
— Двадцать два, — повторил Эллери.
— Двадцать два? — В голосе инспектора также послышалась хрипотца. — А сколько лет было Стелле Петрукки, Эллери?
Абернети — сорок четыре. Вайолет Смит — сорок два. Райану О'Райли — сорок. Монике Маккелл — тридцать семь. Симоне Филлипс — тридцать пять. Битрис Уилликинс — тридцать два. Ленор Ричардсон — двадцать пять. Стелле Петрукки — двадцать два. Доналду Кацу — тоже двадцать два!
Впервые нисходящая последовательность возраста жертв была нарушена.
А может, не была?
— Это правда, — лихорадочно заговорил в коридоре Эллери, — что до сих пор разница исчислялась в годах. Но если...
— Ты имеешь в виду, что Доналд Кац все же может быть моложе Стеллы Петрукки? — спросил инспектор.
— Да, на месяцы. Предположим, Стелла Петрукки родилась в январе 1927 года. Тогда Доналд Кац на два месяца моложе ее.
— А предположим, она родилась в мае 1927 года. Тогда Доналд Кац на два месяца ее старше.
— Не желаю даже думать о таком! Это означало бы... Так в каком же месяце она родилась?
— Понятия не имею!
— Не помню, чтобы я видел в каком-нибудь рапорте точную дату ее рождения.
— Подожди минутку.
Инспектор вышел.
Эллери машинально рвал сигарету на мелкие кусочки. Он чувствовал, что ответ спрятан здесь. Но что это за секрет?
Он постарался сосредоточиться. Откуда-то доносился голос инспектора, разговаривающего по телефону. Боже благослови дух Александера Грейема Белла [94] ... Так что же это за секрет?
94
Белл, Александер Грейем (1847–1922) — американский изобретатель телефона.
Предположим, окажется, что Доналд Кац был старше Стеллы Петрукки хотя бы на один день. Что это может значить?
— Эллери.
— Ну?
— 10 марта.
— Что-что?
— Ее брат, священник отец Петрукки, говорит, что его сестра Стелла родилась 10 марта 1927 года.
— В тот же день?
Они уставились друг на друга.
Позднее Эллери и инспектор пришли к выводу, что само по себе это ничего не значит. Просто организм детектива по привычке реагирует на любой необъяснимый факт. Тщетность каких-либо размышлений насчет одинаковых дней рождения была печально очевидной. Вместо объяснения или хотя бы правдоподобной гипотезы приходилось руководствоваться основным правилом: что бы ни означал факт, нужно проверить, существует ли он в действительности.