Кот в мешке (Муж, который живет на крыше)
Шрифт:
– Что еще за доставка? – воскликнул он, шагнув навстречу Лоле.
– Экспресс-доставка, фирма «Скороход», – бодро отрапортовала Лола, вынимая из сумки продолговатый конверт из плотной голубоватой бумаги. – Пожалуйста, распишитесь в получении.
Мужчина взял конверт с таким выражением лица, как будто ему в руки попала ядовитая змея или граната с выдернутой чекой. Подняв глаза на Лолу, он сдавленным голосом произнес:
– Зайдите на минутку.
Он посторонился, пропуская девушку в свою квартиру, и закрыл за ней дверь.
Просторный холл, выложенный черно-белой плиткой и мягко освещенный встроенными
Нервно теребя в руке конверт, хозяин спросил:
– Что вы там сказали, от кого этот конверт?
С абсолютно спокойным видом Лола заглянула в разграфленный листок и сообщила:
– Отправитель – Крылова Ирина Леопольдовна. Дело в том, что мы обычно не сообщаем имена отправителей, но в этом случае женщина специально попросила, чтобы ее назвали… такое тоже часто бывает, если посылают поздравления, цветы, допустим, или подарок какой-то, и хотят, чтобы знали, от кого…
Лола умело изображала простодушную провинциальную девушку, доброжелательную и недалекую. Это была одна из ее любимых ролей еще с тех пор, когда она не была знакома с Маркизом и зарабатывала на жизнь мелким мошенничеством. Эта роль, надо сказать, всегда ей отлично удавалась.
Вот и сейчас «безутешный вдовец», окинув ее пренебрежительным взглядом, как пустое место, решил не принимать ее в расчет и вскрыл при ней голубоватый конверт.
Лола, которая прекрасно знала, что находится внутри, затаив дыхание наблюдала за лицом мужчины.
Надо сказать, что зрелище было увлекательное.
Вдовец резко побледнел, глаза остановились и остекленели, зрачки неестественно расширились. В общем, его лицо больше всего напоминало древнегреческую театральную маску, воплощающую ужас.
В полной тишине протекло около минуты.
За это короткое время Лола успела оглядеться и засунуть за отворот дубленки, висевшей на вешалке, крошечный микрофон. Лола не без основания посчитала, что мужская дубленка может принадлежать только Альберту Николаевичу Крылову, никаких других мужчин в квартире не проживало. Сейчас хоть и март месяц, но все же морозно, так что Альберт наверняка ходит в ней. «Жучок» очень удачно всунулся в мех и зацепился там накрепко. Страшно довольная собой, Лола уставилась на Крылова, который все еще тупо разглядывал несколько строчек письма.
Наконец мужчина вспомнил о присутствии Лолы. Он сбросил с себя оцепенение, с трудом вернул своему лицу приличное выражение и, еле шевеля пересохшими от волнения губами, проскрипел:
– Когда отправлен этот конверт?
– Наша фирма гарантирует экспресс-доставку в пределах города и ближайших пригородов в течение часа с момента отправки, – бойко оттарабанила девушка типичный рекламный текст.
– Значит, она отправила это письмо час назад? – безнадежным голосом протянул мужчина.
– Меньше сорока минут, – отозвалась Лола. – Вы ведь живете в центре, совсем недалеко от нашего офиса.
– Значит, она жива… – еле слышно, ни к кому не обращаясь, проговорил Альберт Николаевич.
– Что вы сказали? – Лола изобразила вежливое недоумение.
– Я не вам! – резко ответил Крылов. – Где я должен расписаться?
Лола протянула ему разграфленный листок и указала на свободную строчку. Мужчина достал из кармана изящную золотистую ручку и вывел на листке быстрый неровный росчерк. Лола повернулась к двери, но Альберт Николаевич снова окликнул ее:
– Вы ее видели?
– Кого? – Лола повернулась к нему и округлила глаза, изображая полнейшее недоумение.
– Ее… Ирину… отправительницу?
– Да. – Лола кивнула, тряхнув светлыми волосами. – Я как раз вошла в офис, вернулась с предыдущей доставки…
– Ну и как… как она выглядела? – Голос мужчины показался Лоле умоляющим. Она поняла, что он мучительно хочет, чтобы ее описание нисколько не подходило для его жены, которой давно уже полагалось находиться в морге и для загадочного возвращения которой он не мог подобрать сколько-нибудь правдоподобного объяснения.
– Немолодая такая дама, но стройная, – начала Лола. – Шатенка, волосы короткие… видно сразу, что богатая. – Девушка завистливо сглотнула. – Пальто очень красивое, светло-бежевое, модное очень, из этого, как его…
– Кашемира, – безнадежным голосом подсказал Альберт Николаевич.
– Во-во, кашемира! Классное пальто! Я такое видела в бутике на Большой Морской, таких денег стоит – с ума сойти!
– Да, это она… – тоскливо протянул Крылов. – Что же случилось, что же случилось… ведь я своими глазами…
– Что вы говорите? – Лола приблизилась к мужчине на шаг.
– Ничего! – резко отозвался тот. – Что ты здесь вынюхиваешь? Доставила письмо, и проваливай!
– Но вы же меня сами попросили зайти, – обиженно проговорила девушка. – Сам расспрашивал, а теперь ругается… – Ее глаза жалобно округлились и наполнились слезами.
– Ладно, ладно. – Альберт Николаевич подтолкнул девушку к двери, сунул ей в руку пятидесятирублевую бумажку и вытолкнул за порог.
– Бедную девушку каждый обидеть норовит, – всхлипывая, произнесла та, пряча деньги в карман джинсов. – Денег немножко дадут и думают, что все можно, а… человеческое достоинство?
Но зрителей у нее больше не было: Альберт Николаевич Крылов уже захлопнул дверь квартиры.
Высадив Лолу на Пушкинской улице, Маркиз, чтобы не терять времени, поехал на Обводный канал к Уху, который обещал ему хорошую машину «с начинкой» – внешне самые обычные «Жигули», а вся ходовая часть – от «Фольксвагена», да еще и дополнительно переделанная, с форсированным мотором.
Миновав Вознесенский проспект, Леня выехал на набережную Обводного. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он заметил серый «Форд», который уже давно держался за ним, как приклеенный. Маркиз снизил скорость – и «Форд» тоже притормозил, нажал на газ – и «Форд» прибавил ходу. Около Ново-Московского моста дорога ушла в тоннель. Выскочив наружу на другой стороне моста, Леня резко развернулся и по встречной полосе движения вывернул на Московский проспект, а с него – на Малодетскосельский. На этом узком, разделенном бульваром проспекте очень многие автолюбители оставляют возле тротуара припаркованные машины, в результате по оставшейся свободной части дороги едва можно проехать в один ряд. Лене пришлось снизить скорость, потому что перед ним еле тащился темно-синий «Опель». Косясь в зеркало заднего вида, Леня даже посигналил тихоходу, хотя у того на заднем стекле был приклеен круг с изображением чайника и выразительная надпись: