Кот в мешке
Шрифт:
– Куда же?
– спросила, удобнее устраиваясь рядом. Для моего спасителя не поскупились на одну из самых лучших и комфортабельных палат в столичной лечебнице.
– Для начала в Дарбург, проведать Тину, потом можно в Вольницу, а потом хоть на другой край света.
– Заманчиво, но пока нельзя. Пока идет следствие, нас не выпустят из столицы.
– Тоска смертная, - фыркнул котяра.
Спорить дальше было бесполезно. Мы сидели рядом и молчали, думая каждый о своем. Я действительно хотела вернуться в родной Дарбург, сказал бы кто раньше, не поверила. Но будущее свое я видела только в Вольнице.
– Я бы хотела жить в Вольнице, - шепотом, как самой заветной мечтой, поделилась я с Киланом.
– А со мной?
Я собиралась рассказать ему о магазинчике своей мечты, о мастерской, о полюбившихся нарядах от мистера Пикмана, но замолчала на полуслове.
– С тобой?
– переспросила на всякий случай, а может просто тянула время.
– Я злился, когда ты вдруг резко собралась уезжать в Пристол. Пусть и слышал не раз, что ты уедешь, но не думал тогда, что это время наступит так скоро. А уж о твоем предстоящем замужестве точно не задумывался. Злился и ревновал.
Обернувшись в пол оборота, я глаз не сводила с Килана. Разного рода откровения вообще были не по его части, а тему чувств до сих пор мы тактично избегали.
– Я не смогу привести тебя хозяйкой в богатый дом. Мое имя не даст тебе какого -либо особого положения. Не смогу одарить тебя всем, чего ты несомненно заслуживаешь. Но хотел бы попробовать. Жизнь в Вольнице только кажется романтичной, а на деле это тяжелый труд.
– Замолчи, - я больше не могла скрыть улыбку, а счастье, распирающее изнутри, требовало выхода.
– Ты хочешь, этого уже достаточно.
Вестер повернулся ко мне, пытливо заглядывая в глаза.
– Ты поедешь со мной?
– Да.
Я кивнуть не успела, как меня смел ураган. Я скучала по нему, и его запаху, как весенний луг, легкому и беззаботному, и касаниям, и поцелуям, и теперь с лихвой стремилась компенсировать недостачу. Целовала его губы и мне было мало, дразнила укусами шею и плечи и хотелось еще.
Этой ночью я впервые не вернулась в свою палату. Нежной и ласковой кошкой ютилась в кольце любящих рук. Плавилась под теплым взглядом, и, кажется, впервые потеряла и обрела себя. Мы засыпали вместе, счастливые и умиротворенные, с мыслью, что и впредь будем просыпаться только вместе.
Меня не страшил предстоящий разговор с родителями. С поддержкой Килана ничего не было страшно. Полагаю, для мамы оборотень в роли зятя станет ударом, а с другой стороны переплюнуть серийного маньяка аристократа очень сложно. Из двух зол, как говорится...
Настроена я была серьезно и воинственно и свои желания хотела отстаивать до конца. В меня впихивали знания этикета, танцев, декоративно -прикладных искусств и черт знает чего еще, и ничего не задерживалось надолго. Меня учили и воспитывали по формам образцово-показательной леди, не обращая внимания на то, что я из другого теста. Мое место не в лицемерной столице, и даже не в Дарбурге. Родители должны понять.
И они пошли мне навстречу. Во многом благодаря отцу и его новой открытой политике. Вольницу и Дарбург ждали большие перемены. Не все их приняли радушно, но изменения неизбежны, хочется нам того или нет.
Перед окончательным переездом я сделала кое-что еще: забрала Кейт. Мой отец взял над ней опекунство, а я своеобразное шефство. Пообщавшись с ее лекарями, я узнала, что девушку попросту травили психотропными веществами, делали покорной куклой. Беда Кейт была в том, что ей не дали пережить ее горе, закупорили внутри болезненные воспоминания и не дали выход эмоциям.
Вместе с Кейт мы выпустили пар и знатно покрушили семейные сервизы четы Гаранов, еще больше мы отвели душу в спальне и кабинете Фина. А потом отправились в Вольницу, на тихий погост к пустой могиле Себастиана Лоррена.
Я отошла в сторону, села под широким дубом, не мешая ее тихому разговору. Наверное, ей многое хотелось сказать. Я ее не торопила, разглядывала перьевые облака, лениво плывущие по небу, и не сразу заметила, как к Кейт подошла пожилая женщина с серебристой косой. Первой мыслью было подбежать к названной сестре, защитить. Не все иные охотно жаловали чужаков. А когда увидела, как они вдвоем обнялись и заплакали, опешила, теряясь в догадках.
– Это его мать, - ко мне бесшумно приблизился Килан, обнимая со спины.
– Я боялась, что его семья будет винить ее в гибели сына, - к своему стыду я была полностью в этом уверена.
– Нельзя винить за то, что человек не делал. В конце концов, не Кейт пустила в него пулю, - философски заметил Вестер, совсем неподобающе жуя соломинку в этот момент.
– Мне кажется, для матери это очень слабый аргумент.
– Возможно. Некоторые из иных, в том числе и Лоррены, большие однолюбы. Такие поздно находят пару, но делают это раз и навсегда. Для них это самое ответственное решение в жизни. Обычно подобные союзы заключаются между оборотнями, в паре, где каждый партнер понимает, на что идет. Но раз Себастиан выбрал Кейт и готов был связать с ней свою жизнь, у них было все серьезно . Для семьи Лоррен Кейт не просто бывшая девушка сына, она настоящая невестка и живое воспоминание о Себе.. Даже если не успела таковой стать.
– И что, Кейт больше себе никого не найдет?
Килан смерил меня скептическим взглядом и только потом ответил:
– Кто ищет, тот всегда найдет. Ее ничего не связывает. Природа строга только к иным.
– Вот как? А ты? Тоже однолюб?
– спрашивала, естественно, не без собственных интереса и выгоды.
– Ммм, боишься, булочка? Мы, коты, такие, свободолюбивые, - зеленоглазый хитро прищурился и заулыбался, за что тут же получил тычок в бок.
– Это ты бойся, ко мне природа не строга, сам сказал.
И махнув на прощание пышным хвостом, пошла к собирающейся Кейт.
– Эй, а ну ка постой!
– оборотню понадобилась несколько секунд, чтобы понять, что он проиграл в собственной же игре.
Вместе мы поравнялись с Кейт и вместе услышали ошеломляющую новость. Миссис Лоррен звала Кейт в свой дом. То есть не просто сходить в гости и посмотреть семейные фотоальбомы, если у иных они есть, а переехать туда жить на постоянной основе. Кейт колебалась, а вот я сомневалась в этой затее гораздо сильнее. Но давить на девушку не стала. И так слишком много свалилось на ее плечи.