Кот в мышеловке
Шрифт:
— Фр-р-р…
— Хорошо, хорошо, не стану спорить. Жду тебя здесь!
Зазвонил телефон Крупицкого. Какого его включил? Ведь не собирался!
— Да? Значит, всё нормально? Хорошо. Нет, меня сегодня не будет, если что-то срочное, то звоните. Отец звонил. Я ему сам перезвоню! Что-то ещё? — Олеся вышла из кабинета, чуть-чуть побледнев. Притянул её к себе, — Малышка, присядь. Голова не кружится? Нет, это не Вам, Ольга Сергеевна! Что? Нора звонила? Нет. Я сказал нет! Вы плохо слышите. Я сам разберусь! Всё, мне некогда. Завтра? Возможно. Малышка, ещё один маленький звоночек и поедем! — отойдя в сторону, набрал номер, но, видимо, абонент
— Олеська, ты чего бы сейчас съела с удовольствием?
— Вас и можно без приправы!
— Ах, ты моя кровожадная злюка! — улыбнулся Крутицкий тепло и нежно, обнимая за плечи упирающуюся Олесю, — Значит, на моё усмотрение! И прекрати мне выкать!
— Не могу…
— Я настолько стар или противен?
— Нет, дело не в этом…
— Тогда перестань сама себя мучить и привыкай к новой жизни.
— Надолго? — невольно вырвалось.
— Это зависит от тебя, девочка!
— Пока не надоем, пока новая игрушка не приестся…
— Ты не можешь надоесть, малышка! В тебе столько неоткрытого, что может и жизни не хватить, чтобы понять тебя, привыкнуть к тебе, насладиться и насытиться тобой, — резко развернув к себе лицом, впивается в губы поцелуем, потом ласково проводит по ним языком, заставляя их приоткрыться, втягивает нижнюю губу, посасывая и прикусывая, потом бережно исследует языком рот, заставляя желать чего-то ещё, чего-то большего, и Олеся тихо стонет от охватывающих её чувств, — Не здесь, девочка моя, боюсь, нас не поймут. Давай доберёмся хотя бы до машины… — тяжело дыша, Руслан отрывается от Олеси и тянет её за собой к выходу.
В машине, назвав водителю адрес ресторана, поднимает перегородку и возобновляет игру языка. Олесе кажется, что от яркости ощущений, она потеряет сознание…
— Малышка, я аккуратно, — рука пробирается под платье, устремляясь, к пульсирующему эпицентру между ног девушки, — Я нежно, честное слово, только коснусь, приласкаю, — голос срывается на хриплый шёпот, — Позволь мне, пожалуйста… Я так тебя хочу, но не трону. Не здесь, не сейчас, не так… Я хочу, чтобы тебе было хорошо…
Пальцы начали поглаживать через трусики, то слегка нажимая, то нежно кружа, потом сдвинули мешающую преграду. Одной рукой притягивал Олесю, целуя губы, шею, раковинку уха, другой раздвинул влажные складочки, палец проник в горячую пещерку, потом второй, а большой занялся маленькой чувствительной горошинкой. Пальцы скользили, имитируя то, что происходило между мужчиной и девушкой утром в спальне, проникали глубже и почти покидали, возвращаясь. Ритм ускорялся, и вдруг что-то изменилось… Олеся оказалась на коленях Крутицкого с бесстыдно задранным платьем, снятыми трусиками, расстёгнутым воротом. Мужчина завёлся, добравшись до жаждущих внимания и ласки холмиков.
— М-м-м-м, о-о-о, — изо рта вырывались лишь нечленораздельные звуки, Олеся поняла, что уже сама насаживается на мужские пальцы…
— Девочка моя, да ты течёшь для меня… Я хочу тебя поцеловать, почувствовать твой вкус, вдохнуть твой аромат…
Олеся дёрнулась и попробовала поправить подол платья, стянуть лиф, сдвинуть ноги.
— Малышка, больно? Я испугал тебя? Прости, прости… Я завожусь только от того, что ты рядом. Я хочу тебя с того момента, как увидел…Раздвинь ножки, сладкая моя, пусти меня, — голос Руслана дрожал от возбуждения.
Неожиданно он пересадил Олесю с себя и спустился на колени между сиденьями.
— Раздвинь ножки,
Олеся почувствовала горячий язык…там, в самом низу. Что он делает? Это не прилично! Так нельзя…
Нежно удерживая девушку, Руслан ласкал её нежную плоть, губами, языком, заставляя стонать и вжиматься в него…
— Сладкая, пряная, вкусная. Хочешь почувствовать себя? — Руслан протянул ко рту Олеси палец, что побывал у неё внутри и она, не осознавая, что делает, взяла его в ротик и начала посасывать, — О-о-о…
Руслан еле сдерживался, но понимая, что если разложит Олесю на заднем сидении и овладеет ею, то напугает её, решил, что его девочка должна кончить, а он потерпит… до дома. И Олеська, его Олеська, кончила от пальцев, от языка… и обессиленно припала к нему, когда он, поправив её одежду, сел рядом.
Хорошо догадался назвать ресторан на другом конце города. Пока заказывал, пока ели, сидел как на иголках. Домой, скорее домой! О работе и всём остальном он будет думать завтра, а сегодня он принадлежит своей девочке, она — ему. Из машины он позвонил и предупредил Лену и Марию Степановну, что у них выходной с половины дня. Ничто не должно смущать или отвлекать его малышку.
ГЛАВА 17
ГЛАВА 17
— Олесенька, мы приехали, просыпайся, девочка!
Малышка смешно зачмокала во сне, но не проснулась. Руслан осторожно, стараясь не разбудить спящую красавицу, вытащил её из машины и понёс к подъезду. Водитель открыл дверь, помог войти в лифт и, взяв ключи из кармана, открыл квартиру. Оставив ключи на тумбочке в холле тихо ушёл, прихлопнув входную дверь.
Леська спала, обняв его за шею и доверчиво прижавшись к его груди.
Отнести в спальню и положить на кровать? Может проснуться… Так и сидел в кресле, держа девушку на руках и оберегая её сон.
Он любовался милыми чертами лица, шёлком локонов. Нет, Олеся не была писаной красоткой со страниц глянцевых журналов, но она бы не привлекла его, если б была такой. Этих гламурных пустышек он встречал довольно часто, но они не трогали ни его сердца, ни его души, так выйти в свет с красивой куклой и выдержать в её обществе пару-тройку часов. Олеся была совсем иной, и почему он решил, что она хищница, охотница за богатым папиком. Она была интересной, необычной, с характером, но при этом наивной, неуверенной, стеснительной, доброй, заботливой, нежной, страстной, какой угодно, но не пресной или искусственной. В ней уживалось несочетаемое, казалось, что она и сама не знает себе цены. Алмаз среди привычных стекляшек. Только теперь Руслан стал понимать интерес отца к этой девушке, она действительно чем-то неуловимо напоминала маму. Отец разглядел в Олесе то, что она старательно прятала от себя, от других, прятала и оберегала — сердце и душу, ум и тонкую красоту женственности.
Олеся завозилась, пытаясь устроиться поудобней, Руслан замер. Что он натворил? Взял Олесю силой. Не собирался ведь. Хотел наказать, заставить признаться, унизить… Простит или нет? В машине отзывалась на его ласки, кончила… А вдруг всё это только для того, чтобы оставил в покое, дал уйти, исчезнуть? Но ведь он у неё первый. Первый, твою ж… потому что насильно взял. Идиот! Как теперь? Надо отцу позвонить… Олеська проснётся, тогда и можно будет делами заняться. Спи, малышка, Серенькая мышка… Мой мышонок!