Кот в сапогах
Шрифт:
— В смысле денег?
— И в этом тоже…
— Он что, скуп?
— Он дарит мне шелка, бриллианты, но…
— Но твое приданое я возьму на себя.
Слезы полились с новой силой. Баррас почувствовал, что сыт по горло. Его тяготили куда более опасные проблемы: бешеные как справа, так и слева наседают на Директорию, там осатанелые роялисты, здесь революционеры, которые не слишком подчиняются Фуше… Он позвонил. Явился лакей. В присутствии свидетеля Жозефина плакать перестала, сделала вид, будто ей просто нездоровится, и позволила проводить ее на улицу Шантрен. Буонапарте уже ждал ее под застекленным балконом.
Карно
— Шерер подал в отставку!
— Тем лучше, — отозвался Баррас. — Он не обращает на наше мнение никакого внимания, предпочитает пьянствовать и швырять деньги вертихвосткам.
— Вместо того чтобы действовать, он только и знает, что ныть, — согласился Делормель.
Генерал Шерер, зажатый между Альпами и Средиземным морем, действительно жаловался на нехватку средств. Солдаты Итальянской армии, апатичные, болезненные, нищие, дезертировали или воровали на фермах кур, чтобы как-нибудь прокормиться. Шерер писал Делормелю: «Администраторы бессовестно обкрадывают Республику!» Почему он не преследовал пьемонтские полки генерала Колли и не добил австро-сардинцев, разгромленных генералом Массена под Лоано? Войскам недоставало средств, продовольствия, одежды, оружия. Шерер просил шесть миллионов. «У нас всей казны три тысячи франков!» — отвечал ему Делормель. Тогда Шерер со своим войском отправился в Ниццу на зимние квартиры, а Келлерман, ныне командующий армией, стоявшей в Альпах, последовал его примеру. Они не получили ни единого су и ворчали. Лазар Карно чесал в затылке:
— Надо бы заменить Шерера. Но кем?
— Буонапарте, — предложил Баррас.
— Эта отставка Шерера из-за него! Его возмутили Буонапартовы планы наступления, он уязвлен, нашел, что это бред, выдумки одержимого.
— А ты что думаешь?
— Твой генерал мне уши прожужжал, что Шерер-де — старая задница, он уже и в седле держаться не в состоянии, он болван и предатель, да и Келлерман полное ничтожество!
— Назначим его. Посмотрим, как ему удастся осуществить свои громоподобные теории.
— Твой Буонапарте хвастун.
— Если Итальянская армия до февраля ничего не сможет сделать, станет совершенно очевидно, что кампания проиграна. В его рассуждениях есть логика. Он считает, что зима благоприятна для наступления: снег плотный, лавин не будет, враг не успеет опомниться, как французские солдаты обрушатся на него сверху.
Карно призадумался:
— Австрийские генералы слабаки, это верно. Вурмсер глух, Колли на ногах не стоит, его приходится носить, Болье семьдесят два года…
По сути, план Буонапарте по своему размаху отвечал самым смелым стратегическим расчетам военного министра. Последний мечтал об отвлекающей атаке в Италии и одновременном наступлении в Ирландии Гоша, который только что наконец навел порядок в Вандее. Чтобы вести с Австрией переговоры о мире, хотя бы временном, надо занять позицию силы, нанести Вене чувствительный удар, зажать противника в тиски: на севере пустить в дело солдат Журдана и Моро, на юге, через Тироль, двинуть Итальянскую армию. Журдан с бою взял Франкфурт, Моро успешно действовал на Дунае, но первый отступил на Рейне, разбитый эрцгерцогом Карлом, второй улепетывал через Шварцвальд. Эти победные передвижения противника, по счастью, оголили итальянский фронт, момент и впрямь представлялся идеальным для того, чтобы именно там одолеть австрийцев. Назначить Буонапарте? Карно взвешивал «за» и «против»:
— Баррас, твой генерал чересчур амбициозен.
— Превосходно!
— И алчен.
— Он корсиканец. Этим людям вечно приходится своими силами сколачивать состояние.
— Это хищник, разбойничий главарь.
— Нам именно хищник и нужен, чтобы натравить его на Италию.
— И чтобы он награбил нам денег, — вставил Делормель.
— У него ни капли совести.
— К счастью!
— Военные трофеи, — снова подал голос Делормель. — Вот что решит наши проблемы!
Карно это понимал. Начиная с 1793 года, сменявшие друг друга правительства подумывали о налете на тучные нивы Пьемонта и Ломбардии, который дал бы возможность подкормиться. И Карно уступил:
— Так и быть, испытаем вашего маленького генерала…
Когда Баррас сообщил Буонапарте о его назначении, тот выслушал его с полнейшим равнодушием без тени какой-либо благодарности: Карно в конце концов признал разумность его планов, пожелал испытать их в деле, вот и все. Он только попросил, чтобы поторопили с прибытием в Париж его преемника Отри, командующего армией, стоявшей в Самбр-и-Мёз. В ожидании он развернул свои карты у себя в обширных апартаментах особняка Генерального штаба, черкал на них какие-то каракули, читал книги об Италии, которыми разжился у Барраса, диктовал Жюно множество записок и писем к министрам, к офицерам, к поставщикам, так или иначе причастным к задуманному им отчаянному предприятию.
— Военному министру… Объяснить ему, что армия в Альпах имела несколько кавалерийских корпусов… они ныне приданы силам полиции в Лионе и Гренобле… Напомнить, что Итальянская армия уступила ему свой Пятый полк и еще Девятый драгунский… Надо приказать Келлерману их вернуть… Ты понял, Жюно? Хорошо. Письмо Гассенди, командиру бригады. Не возьмется ли он управлять моим артиллерийским парком? Если согласится, мы можем, проезжая через Ниццу, взять его в свой экипаж. Он живет в Шалон-сюр-Сон… Ты не запутался?
— Я слишком привык к вам, генерал, чтобы сбиваться.
— Тем не менее тебе нужен секретарь.
— Почему бы не взять того парня, что работал у вас под началом в комиссии в Тюильри?
— Я думал об этом. Он хорошо пишет. Сегодня утром я его увижу. Он обитает в постели мадам Делормель, а поскольку я должен выклянчивать у ее мужа поставки, воспользуюсь этой оказией, чтобы завербовать ее любовника.
— Если он согласится.
— Согласится. Я произвожу на него впечатление. Отошли утреннюю почту, а я тотчас отправлюсь туда.
Но прежде генерал взял со стола один из пистолетов, которые вернул ему Сент-Обен, и засунул его за трехцветную перевязь, охватывающую мундир. Спустившись вниз, он уселся в одну из своих колясок и покатил на улицу Дё-Порт-Сен-Совёр, сопровождаемый небольшим эскортом, нужным не столько для охраны, сколько затем, чтобы подчеркнуть, что его ранг повысился. Спустя четверть часа он уже входил без предварительного доклада в просторную гостиную, отныне служившую кабинетом директора, возглавлявшего ведомство финансов.