Котёл колдуна
Шрифт:
Китоврас в свою очередь тяжело вздохнул, но не перестал заниматься делом - подгонять друг к другу загадочные металлические детали, которые на глазах превращались в некое подобие огнестрельного оружия.
– Излучатель вполне способен пригодиться, - заметил Колдун.
– Но только на него рассчитывать не стоит.
– Вообще непонятно, на что рассчитывать, а на что нет!
– Китоврас стукнул могучим кулаком по столешнице.
– Нагльфарк - худшее из зол. С Кэшотом можно договориться, можно отбиться от криттеров, но против Нагльфарка оружия нет. Такой случай, правда, единственный, уже был. Далеко отсюда. Тогда Инкубатор был уничтожен.
–
– не выдержал Павел.
– Неуязвимые, что ли?
Изба Колдуна походила сейчас на штаб перед сражением и это ощущение не нарушали даже вполне мирные берегиня и Никишка, хлопочущие по хозяйству. Домовой и Пинна сразу нашли общий язык, впрочем, кажется они и до этого были знакомы. Павла занимало другое: почему следует так опасаться Нагльфарка. Враждебные криттеры в Инкубаторе не редкость - об этом говорили и Китоврас и Колдун, - так почему же именно Нагльфарк, пусть он и называется кораблем мертвых, обеспокоил бесстрашного Инспектора и взволновал бесстрастного Хранителя. Их опасения полностью разделял и Тим, об этом говорили его потемневший взгляд и суровая складка, пролегшая в углу крепко сжатых губ.
Самым обидным было то, что никто не спешил посвятить Павла в известную всем тайну, а такая доброжелательная при первой встрече Пинна на прямой вопрос лишь отрицательно помотала головой и указала глазами на Китовраса, мол, он тут главный, с ним и разговаривай.
– А что с гостем делать будем?
– вспомнил наконец о Павле Китоврас, обращаясь к Колдуну.
– Гостем?
– Павел чуть не задохнулся от возмущения. Он-то считал себя здесь своим среди своих.
– А кто вам рассказал об этом корабле? Пушкин? Может, еще в чулане запрете, чтобы под ногами не путался?
– Очень дельная мысль, - в глазах Китовраса мелькнула шутливая искорка.
– Запрем, и еще Гарма приставим, чтобы охранял.
– Гарм будет нужен на берегу, - без тени улыбки ответил Колдун.
– Не забывай - он из их мира. Никто лучше Гарма не знает Хрюма и его воинов.
– Да, об этом я как-то забыл, - Китоврас приподнял полностью собранное оружие, опираясь согнутым локтем о стол, и прицелился.
– Сейчас попробуем на самой малой мощности.
Не успел Павел ничего понять, как раздалось слабое шипение, по комнате мелькнул зеленоватый шарик величиной с горошину и ударил в раму. Вслед за этим массивный оконный переплет вместе с косяком с оглушительным треском вылетел наружу.
– У, варнак!
– раздался в наступившей вслед за этим тишине негодующий голос Никишки.
– Окошко выбил. А чинить кому, мне?
– Перебор, - огорченно сознался Китоврас и смущенно втянул голову в широкие плечи, как будто боялся, что домовой отвесит ему подзатыльник.
Из выбитого окна тянуло ночной сыростью, и не перестававший негодовать Никишка заткнул проем большой пуховой подушкой. После неудачного выстрела общее напряжение как-то ослабло, и даже Колдун позволил себе усмехнуться в бороду, глядя на то, как, неловко подогнув колени, Китоврас помогает домовому собирать осколки.
К Павлу подошел Тим и, обняв за плечи, увлек в угол избы, подальше от суматохи.
– Ты на них не очень обижайся, - кивнул он в сторону Колдуна и Китовраса.
– Они сегодня просто нервные, ведь вся ответственность за Инкубатор лежит на них.
– Так это же я рассказал вам о корабле! Я! А меня в чулан.
– Не будет тебя никто запирать. Ты что, шуток не понимаешь? А о Нагльфарке мы уже и без тебя знали.
–
– Остынь. Ну, не совсем без тебя. Вернее сказать, через тебя. Я постоянно поддерживал с тобой ментальную связь. Это было необходимо и для твоей безопасности, и еще была для этого пара причин. Так что, как только Кэшот сказал тебе о Нагльфарке, это стало известно и нам.
– А Пинна об этом знала?
– Знала. Но ведь она - берегиня. Ей надо было увести тебя оттуда в относительно безопасное место, то есть сюда. К тому же, по-моему, ты ей нравишься.
– Скажешь тоже, - недоверчиво покосился на Тима Павел. Но последнее замечание неожиданно привело его в хорошее настроение.
– Ладно, говори, что знаешь о Нагльфарке.
На этом месте в разговор приятелей вмешался Китоврас.
– Нагльфарк - слишком серьезная тема, чтобы говорить о ней походя, заметил он.
– Его не зря называют кораблем мертвых. Мы даже не знаем, корабль ли это в привычном смысле этого слова. Сведения о нем очень отрывочны. Упоминание о Нагльфарке есть в мифологиях народов Земли. Древние скандинавы называли его кораблем, сделанным из ногтей мертвецов. Поэтому те, кто умирает с неостриженными ногтями, дают новый материал для его строительства. И пусть это всего лишь иносказание, но оно не лишено смысла. Ведь отрицательная биологическая энергия погибших организмов не исчезает бесследно. Часто она служит для создания энергетических монстров, так же точно, как положительная используется в последующих инкарнациях для улучшения энергетического баланса. В этом смысле мертвые с планеты Хель, точное ее местоположение до сих пор не установлено, мертвецы дважды. Они даже не зомби, поэтому их невозможно уничтожить никаким физическим воздействием. Только громадная сила освобожденной энергии может вышвырнуть Нагльфарк за пределы Земли, но у нас для этого нет достаточно мощного генератора.
– И что же, никто не сталкивался до этого с кораблем мертвых в космосе?
– Почти никогда. Мы лишь постоянно ощущаем присутствие его обитателей, их враждебный интерес. Но несомненно Нагльфарк уже посещал Землю, иначе не сохранились бы предания о нем. Еще было, как я уже говорил, нападение корабля на один из Инкубаторов. Но, в общем-то, пока и они и мы избегали контактов. То, что Нагльфарк прибывает сюда, свидетельствует о том, что они почувствовали здесь какую-то слабинку и надеются на успех. Но это мы еще посмотрим.
– Но как же биться с мертвыми, если у нас нет эффективного оружия?
– Кое-что есть. Потом не надо забывать, что, вполне возможно, они не так сильны, как мы об этом думаем.
До рассвета Павлу так и не удалось уснуть, хотя он пару раз укладывался на жесткую лавку, а Никишка даже приволок ему стеганое одеяло. Колдун с Китоврасом и Тимом уединились в дальнем углу и, похоже, держали военный совет. Об этом, правда, можно было лишь догадываться, так как никто из них не говорил вслух: общение скорее всего шло на ментальном уровне.
Павел мучился от сознания собственной неполноценности, но вмешаться в разговор не пытался, понимая, что мало чем сможет помочь. Оставаться в полной бездеятельности тоже было трудно, и время от времени он выходил на крыльцо, смотрел на медленно смещающиеся на запад звезды и прислушивался к тихим шорохам ночи.
Каждый раз вместе с ним на улицу выходила и Пинна. Она стояла рядом молча, словно боялась навязывать свое присутствие и помешать, но Павел ощущал, что от нее исходят почти физическое тепло и спокойствие.