Котёл
Шрифт:
Обычно с добрыми намерениями якобы приезжала Кэтрин Эштон, высокая, статная дама, с белыми неровными зубами как у откормленного тигра, награждала улыбкой президента и заверяла, что у митингующих добрые, конструктивные намерения. Но когда раздавался звонок из Вашингтона, и на проводе была Виктория Нуланд, Эштон умолкала, либо панически объясняла, что ее оппонент поддается уговору, что он добр, доверчив и на него можно положиться.
Но однажды, этот разговор услышала и тихонько стала переводить переводчица, Виктор Федорович позволил себе немного возмутиться и произнести: нет, как Нуланд, обидевшись,
— Я на майдане, — изрекла она командирским голосом. — Что тут делала эта кривоногая Эштон у Януковича, кто ей позволял вести какие-то переговоры?
— Так она же комиссар…
— Пошли ее на три буквы. И не пускай больше, она дура.
— По-моему старой власти и президенту тоже приходит конец. Надо формировать правительство. Кого вы выдвигаете. Что там говорит Госсекретарь?
— Этот вопрос решаю я, понял- Госсекретарь делает то, что ему поручает этот чернокожий Бардак… Так вот, я думаю…главным на Украине надо поставить Кролика — Яцека- Яйценюха, он ведь еврей как и мы. А потом избрать президентом Пердуске. Но это в будущем. А пока я подберу команду из трех министров… для подписания меморандума…
Благодаря современным средствам связи, этот разговор Нуланд с послом был записан на видео и показан сначала в России, а затем и на западе. Получился маленький конфуз, или недоразумение между Евросоюзом и Америкой. Но Америка стукнула кулаком по столу и Европа умолкла.
Эти кадры безусловно видел и Виктор Федорович, но не предал им особого значения, хотя ему оставалось немного времени. Кресло начало шататься.
Бандеровцы начали стрелять, появился даже снайпер, который отстреливал и тех и других. Количество погибших начало увеличиваться.
В этих условиях президенту пришлось пойти на уступки и дать согласие на то, чтоб бойцов Беркута вооружили.
В первом же бою бандеровцы потерпели сокрушительное поражение, очистили улицу Грушевского и сосредоточились на Майдане, стали сооружать баррикады. Это были мешки, набитые снегом, горы брусчатки, спиленные брусья деревьев и старые домашние кровати.
Президент мог бы обрадоваться такому повороту событий, но длинные, бессонные ночи, гибель безоружных солдат, психологическое давление запада надломили этого гиганта. Он стал понимать, что согласится на все, лишь бы установился мир в государстве. Может эти ребята не такие уж и бандиты, может лидеры западных стран действительно желают ему добра и его стране мира, а его помощники, многочисленные советники жаждут крови. Виктор Федорович, вместо хорошего обеда и ужина стал потягивать коньяк и пить растворимый кофе. Это активизировало мозг, но лишь на короткое время, а потом начинались головные боли, тяжесть в левом боку, а всякие посетители стали раздражать. Даже Лена стала мешать.
«У меня скопилось значительное имущество, есть деньги на счетах других стран, — думал он сидя в мягком кресле будучи в полузабытьи, — чего еще надо- Надо бросить этот пост, это кресло, это поганое кресло, в котором нет покоя. Если явится оппозиция вместе со швабами, — уступлю. Пусть садится в мое кресло Кролик, коль ему так хочется. Все равно у меня нет друзей, некому защитить. Просил же этого Путина: помоги. Так он отказался. Видите ли, он готов приютить меня как беженца, если случится беда. Спасибо, старший брат».
41
Февральская погода в Киеве кардинально изменилась по сравнению с январем. Это создавало более благоприятные условия для майдановцев. В хорошо оборудованных палатках было тепло, светло и уютно. Бандиты заняли несколько многоэтажных зданий, где были уютные кабинеты, душевые, а кровати, матрасы и одеяла быстро скупили в близлежащих магазинах. Появилась возможность создавать логова для проституток, и для тех, кто просто приехал подзаработать. 200 рублей в день, где такое найдешь- Теперь майдан как бы разделился на несколько частей. Стрелки, уборщицы, грузчики, каменщики жили в палатках, командиры отделений, взводов, отрядов, полков в занятых зданиях киевской мэрии, в здании центральной почты и нескольких министерских зданиях.
Медицинское обслуживание было великолепным. На содержание революционеров уходил один миллион гривен, где-то сто двадцать тысяч долларов. Но это так по отчетам. На деле гораздо больше. Клубничка оплачивалась отдельно. Была сыграна одна или две свадьбы. Революционеры, большинство у которых были в Галичине жены и дети, посылали по две-три тысячи домой ежемесячно.
Никто из революционеров не был заинтересован в заключении мира между властью и протестующими, а так называемый Правый сектор вообще заявил:
— Мы здесь надолго и никто из нас расходиться не собирается. По договоренности с нашими заокеанскими друзьями мы будем в Киеве и в других городах вечно, пока не победит наша бандеровская идея. Дядя сэм сделал на нас ставку, поскольку у нас своя идеология. Мы должны завоевать Москву, восстановить древнюю Русь со столицей Киев, а москалей…стереть с лица земли.
Видно было, что Пипиярош и Музычко становятся королями Майдана, но пока открыто об этом не заявляют. Они проявляют только самостийность. Они не воспринимают Кролика, Кличко, а к Тягнивбоку относятся снисходительно.
Вскоре майданутые заметили, что Правый сектор дерется лучше, имеет на вооружение новую технику, у них у первых появились скорострельные винтовки, больше коктейлей Молотова. У них своя кухня. У каждого бойца пачка американских долларов, более дорогие палатки, они не так загружены, сюда прямо в палатку поступают проститутки, а в той палатке, где ночует Музычко, дамы так орут от удовольствия, словно им туда суют нож с двухстороннем лезвием. Значит Музычко гигант не только внешне, но и в половом вопросе ему нет равных.
Пипиярош ведет себя более скромно, он все сидит у железного ящика, периодически открывает его и снова закрывает, оглядывая одним глазом пачки стодолларовых бумажек. Иногда он выпускает пар из штанов. Это он называет канонадой. В это время любой боец может заглянуть за перегородку и сделать глубокий вдох, чтоб насладиться ароматом.
Бойцы других подразделений, даже и тех, кто занял роскошную гостиницу и почивает в роскошных кроватях, все хотят сделать так, как у главнокомандующего Пипияроша: шоб остаться тут не только на весну, но и на все лето.