Котёл
Шрифт:
Кролик тоже заплакал и стал искать коран, но тут ему пришла в его продолговатую приплюснутую голову хорошая мысля, что приходит опосля. Он позвонил Пердуске.
— Так, мол и так. Эти москали, у них совершенно нет совести, замахнулись на Крым. У нас там, правда, пушки, танки, система град, бесчисленное количество самолетов и самый большой в мире флот, плюс двадцать тысяч бойцов в основном из западной Украины, благодаря Ющенко. Все военкоматы, все учреждения, мэрии, все школы балакают на ридный ураинский мове, а русский язык считается иностранным. И вот что интересно. Английский язык тоже бы вроде иностранный, но…это
— Кролик, да замолкни ты. Ты всегда страдаешь словесным поносом уймись. Скажи конкретно.
— Так я конкретно. Крым может уплыть.
— А, пустяки, — сказал Пердуске. — Я могу поехать и все там улажу в течение часа.
— Ой ты, мой золотой! Да я прикажу тебе там памятник воздвигнуть, нерукотворный, как писал наш поэт, как его, а Шопченко. Ну, бывай. Позвони из Крыма. Прижучь их там, негодяев. А то… сепаратисты, завоеватели, загарбники и всякая политическая белиберда.
5
Еще летали самолеты, еще курсировали поезда из Киева в Крым, еще воды континентальной Украины орошали крымские поля, еще автомобили, грузовые и легковые выпускали ядовитый дым из выхлопной трубы в Ялте и возвращались обратно в Киев. Но проснувшиеся крымчане, экое диво — желание покончить с унижением, стремление быть свободными, так редко будоражащее душу русского человека, выплеснуло всю гордость, всю свою прыть, — крымчане стали другим народом. У них открылись глаза и это уже были другие глаза, это были глаза ненависти к так называемому младшему брату, который унижал их свыше двадцати лет и ржал при этом, как последнее падло.
Пердуске — великий человек, богатый человек, неприкосновенный человек с депутатским мандатом, друг и брат по крови Коломойше, сел на личный самолет и приземлился в Симферополе. С ним были шесть его помощников. Как только он увидел море и берег Крыма, злость серпом саданула по его щедрому никогда не унывающему сердцу. Как смеют эти рабы, бунтовать- Кто им разрешил- да вся Украина их кормит. Ну сейчас я разберусь. Я им такое устрою…Он нажал на кнопку, как только приземлился, чтобы удостовериться, приехал ли его водитель на Мерседесе в аэропорт. Оказалось, приехал. Только надо пройти контрольный пост в связи с новой обстановкой.
Выпучив грудь вперед, высоко подняв подбородок, он решил пройти контрольный пост с удостоверением депутата в руке. С него потребовали паспорт и попросили назвать цель приезда. Пердуске развернул удостоверение депутата Верховной Рады, ударил плечом охранника, тот едва на ногах удержался и прошел, гордо глядя вперед. Дежурные переглянулись, пожали плечами: депутат все же, а по поводу депутатов в инструкции ничего не написано. Пусть себе едет, черт с ним, еврей проклятый. Сидя в машине рядом с водителем, за спиной разместились помощники, он обнаружил несколько постов, которые пока его машину не останавливали и только на въезде в город Симферополь на высоком бугре им преградили путь. Мужчина крепкого телосложения с повязкой на рукаве попросил документы. Пердуске ткнул в нос удостоверение.
— Всем выйти из машины. Живо!
— Ты что, не видишь, с кем имеешь дело- Раб.
Мужчина взял великого человека за шиворот, выволок и приказал раздвинуть ноги.
— Обыскать! — приказал стоявшим рядом помощникам. Остальных вывели, уложили на асфальт лицом вниз и обыскали. Но ни у кого ничего подозрительного не нашли.
— Куда и зачем- спросили Пердуске.
— Я еду к вашему руководству от имени Верховной Рады Украины на переговоры.
— Ладно, поезжай!
Замелькали дома, одно- двухэтажные, а потом начался город. В городе полно людей. Такое впечатление, что все вышли на улицу. «Ух, вас бы плетью», — подумал Пердуске и приказал жать на газ.
— Здесь ограничение скорости, — возразил водитель.
— Плевать!
Не проехали и десяти километров их остановила служба ГАИ. Пердуске тут же извлек удостоверение депутата Верховной Рады. Работник ГАИ развернул, сверил фотографию с оригиналом и положил в карман.
— Документы!
Водитель вытащил все, отдал.
— Машину на штрафную площадку, — приказал капитан. — Нарушение скорости.
Тут Пердуске вышел разъяренный, как тигр и попытался наброситься с кулаками на работника ГАИ. Но тут подскочил какой-то мужчина и в мгновение ока сбил олигарха с ног.
— Я депутат Верховной Рады, я вам устрою. Я вас лишаю должности, а потом и свободы.
— Сделайте депутату украинского парламента легкую санобработку, — приказал капитан.
— Будете бить- за что- Что я такого сделал- Я все же дупутат.
— Мне плевать, кто ты. Возможно ты и депутат, но прежде всего ты дерьмо, а потом уже депутат. Сколько заплатил за мандат-
— Девять миллионов.
— На Майдане для бандеровцев, сколько пожертвовал.
— Это мое дело.
— Ребята, сделайте ему санобработку! — повторил капитан.
— Не надо, я сдаюсь. Я пришел на переговоры от имени Верховной Рады. С кем тут можно поговорить-
— С народом. Только пойдете пешком. Здесь на машине нельзя: видите все улицы заполнены людьми.
— А что они хотят-
— Спросите у них сами.
Работник дорожной службы вернул удостоверение депутата и дальше Пердуске пошагал пешком. Такой ситуации у него не было уже двадцать лет. Его отец, богатый еврей купил ему место депутата в Верховной Раде, как только Пете исполнилось восемнадцать лет. С тех пор он с депутатским мандатом не расставался. А тут такое пекло. Да это все россияне переодетые в женскую и мужскую одежду.
У следующего перекрестка он увидел небольшой митинг с двумя флагами — украинским и российским.
— Слава Украине! — произнес он, подходя к девушке, которая держала украинский флаг. — Наших тут много-
— Нет, я одна.
— А звидкиля ты-
— Из Львова. Я была начальником отдела горисполкома, а теперь мне капец.
— В смысле конец-
— Так оно есть. У меня двое детей и муж ушел к москальке, вот я и вышла в знак протеста. Зваты мене Ганна Блоха.
— Ганна, а где у них тут штаб восстания- Я пойду, разберусь с ними.